Потому что ты мой - [52]

Грейс мысленно воспроизводит ночные события. Лишь она знает о признании Ли, но что дальше? Ли так расстроилась из-за Ноа, что напилась, полезла в гору и в итоге упала? Отрезвляя, в голове вспыхивает непрошеный вопрос: а не могла ли подруга спрыгнуть намеренно?

Противоречивые мысли наваливаются и наваливаются, Грейс не знает ни что сказать, ни как облегчить бремя вины. Ее тело напряжено, в голове крутится ужасная правда: «Ты рассказала Ли о ребенке. Ты рассказала ей о Ноа. Рассказала все, и вот она мертва».

35 Ноа

Мейсон ест курицу прямо с кости. Ноа изучает его движения, не сводит глаз с маленьких зубов, которые впиваются в теплое мясо. Узнав, как убивают, свежуют, сбрызгивают химикатами и обрабатывают кур, Мейсон стал предпочитать целые тушки, прошедшие через меньшее число рук.

Мейсон разделывает для жарки уже второго цыпленка за двое суток, и Ноа, который не любит беспорядка, выдал ему резиновые перчатки и лоток с бумажными полотенцами, свернутыми в параллелограммы. Мейсон расчленяет птицу с хирургической точностью, уже отогнул жирную кожицу и продирается сквозь тонкие кости, которые время от времени потрескивают под ножом, будто сломанные зубочистки. Нарезанное мясо Мейсон складывает аккуратными горками: темное, светлое, розовое, пурпурное. Куриный остов вызывает у него не брезгливость, а интерес. Такой увлеченности и сосредоточенности можно лишь позавидовать.

Ноа наливает себе еще кружку кофе и устремляет взгляд в окно. Боже, как ему не хватает Грейс! Скверно, что ей пришлось рассказать все Ли одной, без него, и что та все так тяжело восприняла. Конечно, его дружба с Грейс выдержит бурю, и все же зря он сразу не развеял все надежды Ли на романтические отношения. Зря не рассказал Грейс, как Ли на диване взяла его лицо в ладони и так сильно напомнила ему…

Звонит телефон, и Ноа торопливо принимает вызов, чтобы не побеспокоить Мейсона. Он смотрит на номер, полагая, что это Ли, а может, кто-то из его клиенток.

– Я как раз думал о тебе.

В трубке на заднем плане слышны мелодии мобильников и обрывки фраз, затем сквозь помехи пробивается голос Грейс. Ноа затыкает второе ухо пальцем и уходит в парикмахерскую, пытаясь связать разрозненные слова во что-то осмысленное.

– Постой. Не части. Что там у вас произошло?

– Это Ли. Ли! – Грейс начинает плакать.

– Ты о чем?

Всхлипывая, Грейс начинает выдавать информацию: с горы упала туристка. А может, спрыгнула? И это Ли. Ли, мать Мейсона. Ли, лучшая подруга Грейс. Ли, работодательница Ноа. Ли, которой он нравился.

– Она мертва, Ноа. Ли мертва.

Перед глазами мелькает красивое лицо Ли.

– В смысле?

Идиотский вопрос, но ничего лучшего на ум не приходит. Колени Ноа подгибаются, и он падает в парикмахерское кресло. Грейс окликает Ноа по имени, но не слышит ничего, кроме слова «мертва».

Грейс рыдает и одновременно пытается что-то объяснить, а затем в ухо бьет гудок, и Ноа осознает, что сам сбросил вызов. Из зеркального отражения на него смотрит собственное лицо – бледное, ошеломленное. Мертва, мертва, мертва. В памяти вновь всплывает смерть брата – прошлая и самая тяжелая потеря.

– О боже, нет, прошу тебя! Только не снова!

Ноа роняет голову в руки, его трясет. Милая Ли, которая смотрит на него с такой надеждой… Ноа резко вскидывает голову и ловит в зеркале отражение своих зеленых глаз. Ли так не хотела ехать… может, нутром чуяла беду?

– Ноа! Иди сюда, взгляни!

Мейсон. Проклятье, и как сказать мальчику?

Ноа мысленно прокручивает слова Грейс, и его пронзает боль. Он отворачивается от зеркала, но от себя не убежишь. Ли! Сколько раз он сидел вот здесь, прихлебывая кофе, пока та втирала ему в голову масла и жужжала бритвой у шеи? Ли мыла, сушила, подрезала, мурлыкала под нос и сновала вокруг него, а когда поворачивала кресло, его взгляд упирался в выступающие кости ее таза. Ли стригла его бесплатно, а он делал ей скидку и с нетерпением ждал следующего раза в этом кресле. Ли была ему симпатична. От ее кожи пахло цветами, и ему ужасно нравилось, как ее ногти щекочут лоб во время стрижки.

Не поощрял ли он в ней романтический интерес? Не испытывал ли чувств, в которых не желал признаваться даже себе?

Ноа поворачивается назад к зеркалу. На стекле следы, словно одна из клиенток Ли провела по нему пальцами, желая получше рассмотреть прическу. Он ищет хоть какое-то объяснение, его мобильный выпадает на ковер. Грейс рассказала о них Ли, и вот Ли мертва. Ужасная правда не укладывается в голове. Ли не могла умереть. Совсем недавно он послал ей эсэмэс. Он берет телефон, открывает их переписку и читает сквозь слезы. Последнее отправлено незадолго до признания Грейс.

Почему он не справился у Ли, как дела? Почему не позвонил, чтобы объясниться, после того как Грейс рассказала правду?

– Ноа, иди сюда! – В соседней комнате стул Мейсона со скрипом проезжает по полу.

Сердце Ноа пускается вскачь. Рассказать мальчику самому или подождать Грейс? По телефону они это не обсудили.

Ноа промокает глаза и прокашливается.

– Уже иду, дружище!

Он перезванивает Грейс, но попадает на голосовую почту. Вернувшись на кухню, Ноа наливает себе воды из-под крана. Руки со стаканом дрожат. Привычная сдержанность вот-вот изменит ему под напором эмоций, но нет, он не имеет права раскисать. Не здесь. Не вот так.