Потому что ты мой - [11]
– Мама, ты чего? Тут же нету других машин.
– Извини. – Почти через минуту полной тишины она нажимает педаль, и они наконец направляются к дому.
Ей не терпится привезти Мейсона, позвонить Грейс и наконец-то выплеснуть эмоции, как она это делает каждый год. Если не выговорится – забудет. А если забудет, не останется никого, кто помнит маму.
События, предшествовавшие маминой смерти, как кадры кинопленки, мелькают перед глазами. Вот Ли еще маленькая, болеет и просит газировку и крекеры. Вообще-то в магазин должен идти отец, но он пьяный прилип к телику. Мама надевает пальто, целует Ли в горячий лоб и обещает скоро вернуться. Больше Ли ее живой не видела.
Она вздрагивает и, отгоняя воспоминание, заруливает на подъездную дорожку. Мейсон выскакивает из машины и, хлопнув дверцей, бежит в дом.
Заняв его, Ли набирает номер Грейс.
– Привет!
– Точно по часам.
Эти слова она сама утром сказала Ноа?
– Можно я?..
Воспоминания подступают, теснятся, захлестывая потоком образов, который невозможно ни перекрыть, ни обратить вспять, пока она не поговорит о том дне.
Грейс на другом конце что-то жует.
– Конечно. Мои уши в твоем распоряжении, – проглотив, отвечает она.
– С чего мне начать? – шепотом спрашивает Ли, хотя прекрасно знает ответ.
По щекам катятся слезы, но она даже не пытается их утереть.
– С чего хочешь. Я слушаю.
Ли хватается за предоставленную возможность и выдает сокращенную версию того, что мысленно переживает уже тысячный раз. Продуктовый всего в нескольких кварталах от дома. Мама обещала вернуться через десять минут. Неожиданное ограбление. Флюоресцентный свет заливает тело, лежащее у входа в магазин, огражденное желтой лентой – голова разбита, как кокос, ошметки мозга на полу будто мусор из мешка, растерзанного голодной псиной.
При стрельбе пострадало трое ни в чем не повинных людей, но убили только ее маму.
Ли никогда не забыть округлый материнский живот с нерожденным братом. Красивый желтый шарф, сдутый с шеи и забрызганный кровью. Перекрученный и порванный пояс юбки. Боль, с которой смотрела на неприглядный труп, чувствуя себя так, будто ей живьем вырезают сердце.
Мама и брат – две жизни, уничтоженные за один вечер.
Ли погружается в прошлое, а Грейс, как всегда, терпеливо слушает. Изливая скорбь, Ли каждый раз вспоминает что-нибудь новое: запахи, звуки, новые мучительные оттенки боли.
Разговорами прошлое не изменить, но Ли все равно упорно пытается это сделать. Она изо всех сил стремится вернуть мать хотя бы на миг, хотя бы для того, чтобы попрощаться.
Ли заканчивает. Повисает тишина.
Грейс даже не пытается утешить ее, зная, что все равно ничем не поможет, а вместо этого просто кладет трубку.
5
Ли
Выговорившись, Ли чувствует себя лучше. Каждый год ей, словно по таймеру, требуется перезагрузить память. Она ничего не рассказывает ни о похоронах, ни об отце, который в тот день выглядел как смятая бумажка в костюме не по размеру. Не говорит о противном черном платье из жесткой ткани, ворот которого натер ей шею, и о том, как после траурной службы сожгла это платье в мусорном баке.
У Ли не было возможности по-настоящему оплакать мать и нерожденного брата, практически сразу пришлось взять на себя обязанности покойной. Она приспособилась к нраву отца, научилась не попадать под горячую руку и прятаться в свою скорлупу. Научилась готовить, самостоятельно принимать ванну, подделывать отцовский почерк, когда для похода или экскурсии учителям требовалось его разрешение, даже собирала себе завтрак, если не хватало денег на еду в школе. Не детство, а сплошная борьба за выживание. Правда, соседи заглядывали чуть ли не каждый день, прихватив с собой кастрюльки с едой и моющие средства. Они обходили дом с инспекцией, словно настоящие работники соцслужбы.
Отогнав воспоминания, Ли отправляет Грейс короткое сообщение.
«Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала».
Она ждет ответа.
«Если что, обращайся. Спасибо за доверие и откровенность. Люблю. Целую и обнимаю».
Ли открывает ноутбук, чтобы проверить почту. Снова письмо от Кэрол, адресованное всем подругам, – наверняка очередная идея о том, как улучшить чужую жизнь. Ли уже собирается удалить имейл, но видит, что это предложение всей девчачьей компанией отправиться в путешествие. Заинтригованная, она открывает письмо: заманчивые фотографии. Отпуск в горах Северной Каролины – это возможность ходить в походы, жить в уютном номере и на время позабыть о мужьях и детях.
Ли переходит по ссылке. На экране появляется дом в сельском стиле, белоснежный кирпичный дымоход торчит из крыши, точно огромная деталька из «Лего». Рядом со зданием многолюдный сад и белый дощатый забор, а на нем аквамариновая табличка: «Зеленый приют».
Ли изучает туристические тропы: огромные памятники; красивые, изрезанные природой утесы; пятнистую листву; розовощеких мужчин и женщин с палками для ходьбы. Затем закрывает вкладку с маршрутами и гладит фотографию дома. Как же хочется развеяться вместе с подругами! Расценки ее шокируют. Дело даже не в отсутствии денег, она никогда не оставляла Мейсона… разве что на пару часов. Уехать на целые выходные… об этом не может быть и речи, тем более на следующей неделе.
Каждой своей книгой Риа Фрай бьет в самое сердце, обнажая человеческую натуру. Совершенно иначе она смотрит на семью, брак, материнство и ставит такие вопросы, на которые страшно отвечать: можно ли не любить своего ребенка? какую роль играют биологические родители в жизни своих детей? Всем персонажам хочется сопереживать и желать лучшего, ведь глубоко в душе все мы знаем, что ситуации, о которых пишет Риа Фрай, не так далеки от реальной жизни.Эмма Таунсенд. Пять лет. Серые глаза, каштановые волосы. Пропала без вести в июне. Эмме одиноко.
В романе "Время ангелов" (1962) не существует расстояний и границ. Горные хребты водуазского края становятся ледяными крыльями ангелов, поддерживающих скуфью-небо. Плеск волн сливается с мерным шумом их мощных крыльев. Ангелы, бросающиеся в озеро Леман, руки вперед, рот открыт от испуга, видны в лучах заката. Листья кружатся на деревенской улице не от дуновения ветра, а вокруг палочки в ангельских руках. Благоухает трава, растущая между огромными валунами. Траектории полета ос и стрекоз сопоставимы с эллипсами и кругами движения далеких планет.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.