Потому что - [46]
— Ему плохо! — раздался голос, в котором звенела металлическая пластина. — Нужен перерыв!
Наконец-то Эрльт хоть что-то сказал по делу.
Я извинился за причиненное беспокойство. Видимо, у меня подскочило давление. Может, виновата духота. Судья еще раз обратила внимание присяжных на вопросы молодого человека.
— К теме писательства и работы подсудимого в издательстве «Эрфос» мы вернемся, когда будем обсуждать свидетельские показания, — пообещала она.
Мне полегчало. Я вдохнул полной грудью и попробовал улыбнуться.
Теперь на свидетельском месте появилась Мона Мидлански. Пуговицы на ее черной блузе в нужных местах были расстегнуты. Однако Реле смотрел в бумаги, Хель на часы, а Эрльт мне в затылок Остальные были женщины. Илона Шмидль смерила журналистку презрительным взглядом, выпятив нижнюю губу. Похоже, она находила ее вульгарной. А человек не может так думать в отношении кого-либо, если сам не таков. В общем, Мидлански и Шмидль стоили друг друга.
Для начала Мона ответила на вопросы судьи. Нет, она не приходится мне родственницей. Да, ей известно, что ложные показания караются по закону. Да, она знает меня хорошо. (Первая ложь.) Помнит как милого, чувствительного коллегу, от которого нельзя было требовать слишком многого. Что это означает? Профессиональные сплетни, обсуждение статей, посиделки за пивом — это, по словам Моны, не для меня. Журналистские темы я считал приземленными.
— Написание репортажей воспринималось им скорее как наказание, — продолжила Мидлански. — Наша работа требует жесткости, Ян для нее очень мягок.
Потом она вспомнила наш разговор в машине в день убийства. Что я там делал?
— Он к чему-то готовился. Не исключено, что кто-то вызвал его туда.
В зале поднялся шум.
— Суду ничего не известно об участии в данном деле третьего лица, — разочарованно заметила Штелльмайер.
Какое впечатление я произвел тогда на Мону?
— Он походил на девушку, которая внезапно обнаружила, что беременна, — отвечала Мидлански. — Ян сильно переживал трагедию в баре, ведь он находился рядом с местом преступления.
— Вы знаете, что убийство совершил обвиняемый, — произнес обозленный прокурор. — Он сам признался. Почему вы игнорируете факты?
— Я не поверю, что Ян Хайгерер может кого-нибудь застрелить, пока сама этого не увижу, — отозвалась Мона Мидлански. — Он совершенно безобидный человек.
Желает ли суд знать ее личное мнение? К сожалению, да. Мидлански считает, что я влип в какую-то историю. На меня кто-то оказывает давление. А как же оружие? Отпечатки пальцев? Они все подделали.
— Именно поэтому инспектора Томека отстранили от дела, — заявила Мидлански. — Здесь замешаны высшие полицейские круги.
Есть ли у нее доказательства?
— К сожалению, это журналистская тайна, — вздохнула Мона. — Мы ведем свое расследование.
Я закрыл ладонями лицо.
— Вы имеете в виду восточную мафию? — спросил порнопродюсер с массивной цепью.
Он оживился. Ему понравилось то, что говорила Мидлански. Теперь не хватало банды торговцев людьми или какого-нибудь свингер-клуба.
— Больше я ничего сказать не могу, — закончила Мона.
Это была ее самая умная реплика за сегодняшний день. Я посмотрел на присяжных и заметил, что молодой человек в никелированных очках не сводит с меня глаз. Мы улыбнулись друг другу. Он видел больше других, хотя и сам не знал, что именно. В пятнадцать лет он, вероятно, имел ум сорокалетнего мужчины. Он должен был понимать меня.
22 глава
В камере меня поджидало одно письмо в конверте с кроваво-красными пятнами и надписью «Яну Хайгереру, освободителю». Два-шесть-ноль-восемь-девять-восемь. Еще неделя прошла. В перспективе — покой, до самой смерти. И никакие письма не вернут меня обратно.
Я распечатал конверт. В нем оказался листок бумаги с наклеенными на него газетными вырезками. Все из материалов, опубликованных в августе-сентябре прошлого года в «Культурвельт». В основном объявления и короткие сообщения из раздела «Разное». Среди них выделялись три текста различной длины, каждый из которых повторялся в подборке трижды.
Самый короткий гласил: «Ищем исполнителя главной роли. Время дорого. Шифр 371, в редакцию». Второй: «Мужество живо. Искусство живо. Театр жив. Все это придает смерти смысл». Подпись: «Бессмертный Рольф, в редакцию». Третий отрывок был самый длинный: «Моя жизнь убегает от меня, твоя течет мимо тебя. Давай встретимся где-нибудь посредине и разойдемся, довольные. Ты решительно ринешься навстречу себе. Я украдкой ускользну от себя. Искусство станет нашим союзником: тебе спасителем, мне освободителем». Подпись: «Бессмертный Рольф, в редакцию».
Через несколько минут я разорвал письмо в клочья.
Вечером, как мы и договаривались, явился Эрльт. Я не сказал ему о письме. В комнате свиданий нашелся чай и печенье. Я ел один.
— Томас, — представился он, протянув мне руку.
— Ян. — Я вытер ладони о салфетку, прежде чем ответить ему.
Я был первым убийцей, с которым он перешел на «ты».
— Все идет, как мне кажется, к нашему освобождению, — громко объявил Эрльт.
Жаль, что под рукой не оказалось микрофона. Охранники довольно закивали. Я улыбнулся, потому что всегда радовался хорошим новостям. Кроме того, я ему не верил. Однако предотвратить оправдательный приговор было моей заботой. Я не хотел взваливать ее на плечи Томаса Эрльта. Наконец-то он перестал меня бояться. В его глазах я оставался добропорядочным самоубийцей, болезненно одержимым идеей взять на себя вину за смерть другого человека. И сейчас он старался ободрить меня, пусть даже не совсем честными средствами, чтобы я, чего доброго, не попытался снова наложить на себя руки. По крайней мере до конца процесса он считал меня суицидальным. Изобразив на лице счастье, я просто хотел сделать ему приятное.
Показания к применению: эта книга – средство против мировой скорби, против уныния, отупения, бесчувствия, невежества, мизантропии, против воспроизведения речевого сора и против метеочувствительности.Способ применения: читать.Дозировка: если книготорговец не порекомендует иного, то ежедневно от трех до тридцати коротких историй перед сном и по пробуждении. При зимней депрессии – от тридцати до ста историй. По окончании начать сначала.Побочные эффекты: «Рычащие птицы» в целом хорошо переносимы. В отдельных случаях: растяжение смеховых мышц и увлажнение глаз, иногда резкие вскрики в метро.
Интернет-переписка Эмми и Лео — виртуозно и остроумно написанная история случайной встречи двух одиночеств в Сети. В их мейлах нет пауз. Их мысли неудержимым потоком несутся на монитор и превращаются в текст книги. Их диалог спонтанен, полон энергии, жизни и переживаний. Но выдержат ли чувства героев встречу в реальной жизни? Ведь северный ветер дует им прямо в лицо…«Лучшее средство от северного ветра» Даниэля Глаттауэра — блестящий жизнеутверждающий роман в письмах, сразу ставший бестселлером и принесший автору мировую известность.
Какая разница между «совместной жизнью» и «любовной связью»? Для любовной связи двум случайно встретившимся в Интернете одиночествам не обязательно тратить два с половиной года жизни и расходовать тридцать семь кубометров букв.В Интернете эта женщина представляет собой желанный образ, иллюзию совершенства и идеал любви. А мужчина пишет милые письма и редко бывает одновременно скучным и лишенным юмора. Но счастье не складывается из одних только мейлов.Что произойдет, когда они встретятся лицом к лицу? Найдет ли мужчина женщину своей мечты? Сумеют ли герои покорить путеводную седьмую волну?Роман «Все семь волн» Даниэля Глаттауэра является продолжением его книги «Лучшее средство от северного ветра».
«Навеки твой»… Какая женщина откажется от такого признания! А если избранник хорош собой и красиво ухаживает — это воплощение самых смелых мечтаний. Когда Ханнес появился в жизни Юдит, ей показалось, что она попала в сказку. Но очень скоро многое в поведении пылкого любовника стало ее настораживать, и в один далеко не прекрасный день Юдит поняла, что вовлечена не в сказочную, а совсем в другую историю, где к тому же ей уготована роль жертвы.Но Юдит решила не сдаваться. Теперь ей надо переиграть безжалостного режиссера.
Макс терпеть не может Рождество, а потому решил спастись от праздника бегством, улетев на Мальдивские острова. Но выполнить гениальный план мешает его собака Курт, которую не с кем оставить. Курт неприхотлив и больше спит, чем бодрствует. Любимое состояние пса — состояние абсолютного покоя.Катрин, с которой Макс познакомился по Интернету, в сочельник исполняется тридцать. Ее мать и отец никак не могут смириться с тем, что дочь до сих пор не нашла избранника: желательно мужчину элегантного, умного, из хорошей семьи, с хорошим достатком, хорошим вкусом и хорошими манерами — в общем, настоящего джентльмена.
Герольд Плассек искренне считал себя неудачником: работа неинтересная, семьи нет, зато комплексов хоть отбавляй. Он бы и рад был что-нибудь изменить, но понимал бессмысленность этих попыток. И тут вмешался его величество случай. Бывшая возлюбленная огорошила Герольда известием, что у него есть четырнадцатилетний сын Мануэль и ему предстоит провести с мальчиком некоторое время – в конце концов, это его долг. С этого момента жизнь Герольда буквально перевернулась: Мануэль словно приманил для отца удачу. Не обошлось и без детективной истории, в расследовании которой Мануэль оказал отцу неоценимую помощь.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.