Потомок Одина - [160]

– Семьдесят тысяч?!

Эту цифру услышали остальные. Она распространялась среди них, подобно огню. У Совета здесь семьдесят тысяч воинов. Война – это свершившийся факт. Хирка закричала им:

– Это правда! Но больше воинов у них нет!

Гильнар посмотрел на неё так, будто она была из другого мира, хотя, конечно, он не мог знать, что это действительно так. Позади них мужчины начали смеяться, и смех распространился среди пришлых. Эйрик взглянул на Хирку сверху вниз и подмигнул.

– Где Бейла? – снова спросил он.

– Умерла. Всевидящий знает, сколько ей было лет. Она не хотела уезжать. Когда её не стало, мы отправились в путь.

– Она была права. Дома вы находились в большей безопасности. Равнхов забит до предела, поэтому мы посылаем всех дальше, в Шимсе. Разве ворон к вам не прилетал?

– Только Бейла принимала воронов. Мы не знали…

Эйрик вздохнул.

– Мы проводим вас до Шимсе.

Их облегчение тронуло бы кого угодно. Полсотни мужчин, женщин и детей почувствовали себя в большей безопасности, когда к ним присоединилось одиннадцать воинов – и Хирка – из Равнхова.

– Всеви… – Гильнар взглянул на бородатого Эйрика и решил выразить свою благодарность, не упоминая о Маннфалле. – Вороны да благословят вас!

Эйрик реорганизовал караван так, чтобы все шли длинной колонной по двое в ряд, дети в середине колонны. И они потянулись вперёд. Воины Равнхова следовали впереди и сзади. Ример, Эйрик, Инге и пожилой мужчина, имени которого Хирка ещё не знала, ехали в хвосте колонны. Хирка шла рядом с ними.

Довольно быстро стало понятно, что деревенские проделали долгий путь и нуждаются в отдыхе. Эйрик заставил их продолжать движение, чтобы уйти подальше от Доггватна вниз по реке. Там мольбы крестьян об отдыхе стали душераздирающими.

Эйрик остановился неподалёку от Стеллсфалла, водопада высотой в четыре имлингских роста. Его грохот вызвал любопытство детей, и плач прекратился. Они забыли и о голоде, и об усталости. Хирка села на корточки и вымыла руки в ледяной воде омута. Капли водопада падали ей на лицо. Она уже забыла, когда ощущала себя чистой. Ей всегда хотелось помыться, даже если она уже мылась в тот день.

Хирка украдкой посмотрела через плечо назад. Ример помогал девушке-ровеснице перепаковать поклажу. Мешок криво висел у неё на плечах. Щёки девушки покраснели, когда он надел ей мешок обратно на спину. Хирка заметила, как её сердце сжалось от незнакомого чувства. В этой девушке не было гнили. Она могла поступать, как хочет.

Ример встретился с ней взглядом, и Хирка отвернулась. Иногда казалось, что вся её жизнь посвящена ему. Особенно после Блиндбола. После поцелуя. Она жила у его кровати. Ела там. Спала. Сам же он погрузился в такой глубокий сон, что разбудить его было невозможно. Он находился где-то далеко. Прямо перед ней, но где-то совсем в другом месте. И так было всегда. Например, когда она забралась к нему на Пик волка. Или когда увидела его дом в Маннфалле. Или когда поняла, что он – Колкагга.

Кем он был теперь, когда не спал? Теперь, когда всего, за что он сражался, не стало? Кем он был теперь, когда у него больше не было Всевидящего? Колкагг? Кресла в Совете?

Но Хирка хорошо знала, кем он был. Возможно, в отличие от неё, он сам этого не понимал. Она видела его каждый день, знала его сильные стороны. Раздались чьи-то шаги, и Хирка вытерла руки о куртку.

– Ты поранилась? – спросила девочка лет восьми. Её рот и руки были испачканы черникой.

– Нет, – ответила Хирка. – Я родилась такой. Без хвоста.

– Я про руку, – Хирка посмотрела на красные рукава своей куртки. Девочка говорит о крови. Ей было совершенно неинтересно, что у неё нет хвоста. Хирка широко ей улыбнулась.

– Это не моя. Я убила великана! Уууу!

Девочка пискнула от восторга и убежала.

– Почему ты ничего не рассказываешь? – Ример незаметно подкрался к ней.

– А что рассказывать? – Хирка натянула куртку на руки, чтобы согреть их.

– Что это моя кровь. Что ты собрала меня по кусочкам.

Она не разговаривала с ним с тех пор, как он очнулся. Когда она услышала его слова, то перед её глазами всплыли все воспоминания. Его распоротый бок. Его глаза, когда он упал на колени. Хирка сглотнула. Он присел рядом с ней и вымыл руки так же, как она.

– Члены Совета моют руки после каждого заседания. У дверей стоят серебряные блюда. Безупречные. Небьющиеся. Такие блестящие, что в них можно увидеть своё отражение. Ты знала? – спросил он.

– Нет.

Внимание Хирки привлёк какой-то звук. Скорее не звук, а отсутствие звука. Что-то изменилось. Водопад. Ример вскочил. Она тоже. Постоянный шум падающей воды стал другим. Вода исчезла. Перед ними лился поток песка. Бесконечная масса чёрного песка стекала в омут и опускалась на дно. Хирка почувствовала, как у неё в горле замерло дыхание, а губы высохли.

– Они здесь, – прошептала она.

– Они здесь! – закричал Ример остальным и выхватил меч. Он побежал к Эйрику, увлекая за собой напуганных крестьян. Они сбились в кучу, никто не понимал, что произошло. Заплакал ребёнок, потом ещё один. Воины перекрикивались друг с другом. Хирка смотрела на сухой водопад. Поток уменьшился. Через край озера, который время и вода сделали покатым, перелетала пыль. Она слышала, как имлинги что-то кричат друг другу. Они хотели получить ответ, который никто не мог им дать. Ответ на вопрос, что происходит. Слепые ли это? Умрут ли они?