Потом наступит тишина - [85]
Вместе с ними в цепи шел артиллерийский наводчик. Он отыскал на поле удобный пригорок, поросший можжевельником, и оттуда четко видел постройки городка и фигуры пехотинцев, рывком поднимавшиеся с земли. На левом фланге заговорил пулемет, потом замолк. Роты достигли уже окраины, атаковали гранатами ближайшие постройки, но в ответ не прозвучало ни выстрела. «Какой-то бред! — подумал наблюдатель. — Мы себе зубы поломали на этом городишке, а швабов там нет».
Немцев в Бёслице и в самом деле уже не было. Бойцы шли по пустынной улице, выглядевшей так же, как два дня назад. В окнах снова появились белые простыни, на тротуарах валялись сорванные гитлеровские плакаты, у первого перекрестка стоял подбитый немецкий танк. Шли осторожно, с оружием наготове, прижимаясь к стенам домов. Те из них, кто первым добрался до площади, окруженной трехэтажными каменными домами, увидели сначала сожженные грузовики, а потом, удостоверившись, что площадь так же пустынна, как и весь городок, и решив было уже идти дальше, обнаружили тела убитых…
Майор Свентовец пришел на площадь спустя несколько минут. На сей раз он не остановился у готического костела, спокойствие и покорность этого городка, который теперь казался таким доступным и столь охотно принимающим победителей, пробуждали в нем ненависть. Когда он докладывал Крыцкому о взятии Бёслица, услышал в ответ сухой голос полковника: «А я вам что говорил? Никаких серьезных сил там у противника не было». Свентовец хотел было резко возразить, но сдержался. Что он должен был сказать Крыцкому? «Когда мы посчитали, что атака захлебнулась, немцы уходили из Бёслица… Мы потеряли несколько человек во время неудавшегося штурма, а потом заняли город без потерь… Так бывает: бой продолжается, и только потом становится ясно, каков его настоящий итог».
— Посмотрите-ка, Хенцель, уже успели вывесить простыни, — сказал он, обращаясь к батальонному адъютанту. — Как только мы уйдем из города, простыни исчезнут, потому что эсэсовцы расстреливают вот таких, слишком трусливых.
На площади царило оживление. Рядом с домом, разрушенным прямым попаданием снаряда, стояли группки бойцов. Послышался винтовочный выстрел, потом второй…
— Что там еще?
Подбежал подпоручник Реклевич:
— Товарищ майор, обнаружены останки наших бойцов, порубленных саперными топориками. Вон там, в тех развалинах. — Он показал рукой. — Капитан Логинович из нашей дивизии и остальные — все с размозженными головами… Удивительно, что население не убрало трупы, может, не успели… — Реклевич, молодой рослый парень с вытянутым лицом, был без фуражки. Вытирал рукавом пот со лба. — Это страшное зрелище, товарищ майор, бойцы негодуют.
Снова грянул винтовочный выстрел, потом пулеметная очередь.
— Выясните, что там происходит, — сухо сказал Свентовец. — Прекратите стрельбу.
— Слушаюсь, товарищ майор! — Реклевич даже не пошевелился и не надел фуражку.
— Выполняйте приказание. — И майор медленно двинулся в сторону развалин дома.
— В этом, — говорил Реклевич, следуя рядом со Свентовцом, — участвовали гражданские лица, это ясно как дважды два. Я уже слышал о таких случаях, и не раз.
Снова раздалась пулеметная очередь.
— Реклевич, — тихим голосом сказал Свентовец, — мне еще раз повторить вам?..
На тротуаре, рядом с развалинами дома, уже собралось несколько офицеров батальона: Ружницкий, Кольский, Лекш. Они расступились, увидев Свентовца.
— Там лежат, — сказал Кольский.
Они лежали среди битого кирпича и искореженного металла. Свентовец увидел открытые глаза, отвернулся.
— Саперными топорами добили, — услышал он сзади. — Убийцы.
— Сжечь этот город! — вдруг крикнул молодой старший сержант.
— Камня на камне не оставить…
— Хенцель, наведите порядок. Роты выводятся из Бёслица. Потом я отдам приказ относительно убитых… Доложите в штаб полка.
— Они должны быть отомщены, товарищ майор, — сказал тихо Ружницкий. — Нам нельзя оставлять это преступление безнаказанным.
Свентовец поглядел на своих офицеров. Они стояли рядом, не отрывая взгляда от того места, где лежали убитые бойцы. Лекш с рукой на перевязи неловко протирал стекла очков, Кольский закуривал…
— Потом, — продолжал Ружницкий, — забудется…
— Мы для того и воюем, чтобы карать убийц, — тихо сказал Свентовец, и ему стало стыдно от этих избитых и ничего не значащих слов.
— Это слишком общо, товарищ майор! — бросил Лекш. — Общо. Конкретное преступление требует конкретного возмездия. Оно должно быть наказано.
Свентовец подумал о жителях Бёслица, окинул взглядом дома, глазницы выбитых окон. Те из жителей, кто остался в городе, забились, наверное, сейчас в подвалы, укрылись в глубине домов, готовые ко всему, однако еще не потерявшие надежды…
— Так что вы предлагаете? — спросил Свентовец.
— Наказать жителей Бёслица, чтобы другим неповадно было, — наконец тихо промолвил Лекш. — Чтобы знали: совершен акт правосудия…
— Как вы себе это представляете?
— Ну, можно, — вмешался Ружницкий, — расстрелять хотя бы бургомистра и нескольких горожан. Бургомистра я запомнил: когда мы первый раз вошли в город, он проводил нас в пекарню. Лысый такой, невысокого роста, совсем не похожий на гитлеровца.
Успех детектива вообще — это всегда успех его главного героя. И вот парадокс — идет время, меняются методы розыска, в раскрытии преступления на смену сыщикам-одиночкам приходят оснащенные самой совершенной техникой группы специалистов, а писательские и читательские симпатии и по сей день отданы сыщикам-самородкам. Успех повести «Грабители» предопределен тем, что автору удалось создать очень симпатичный неординарный образ главного героя — милицейского сыщика Станислава Кортеля. Герой Збигнева Сафьяна, двадцать пять лет отдал милиции, ему нравится живое дело, и, занимаясь поисками преступников, он больше доверяет своей интуиции, А уж интуицией он не обделен, и опыта за двадцать пять лет службы в милиции у него накопилось немало.
В повести говорится об острой политической борьбе между польскими патриотами, с одной стороны, и лондонским эмигрантским правительством — с другой.Автор с любовью показывает самоотверженную работу польских коммунистов по созданию новой Польши и ее армии.Предназначается для широкого круга читателей.
Збигнев Сафьян в романе «Ничейная земля» изобразил один из трудных периодов в новейшей истории Польши — бесславное правление преемников Пилсудского в канун сентябрьской катастрофы 1939 года. В центре событий — расследование дела об убийстве отставного капитана Юрыся, бывшего аса военной разведки и в то же время осведомителя-провокатора, который знал слишком много и о немцах, и о своих.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга генерал-лейтенанта в отставке Бориса Тарасова поражает своей глубокой достоверностью. В 1941–1942 годах девятилетним ребенком он пережил блокаду Ленинграда. Во многом благодаря ему выжили его маленькие братья и беременная мать. Блокада глазами ребенка – наиболее проникновенные, трогающие за сердце страницы книги. Любовь к Родине, упорный труд, стойкость, мужество, взаимовыручка – вот что помогло выстоять ленинградцам в нечеловеческих условиях.В то же время автором, как профессиональным военным, сделан анализ событий, военных операций, что придает книге особенную глубину.2-е издание.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.