Поток - [117]
Ример многое повидал за последние годы. Больше, чем любой из них. Но он тоже стоял как вкопанный и смотрел в окно на горы за высоким залом. Там по тропинке впереди слепого шагала Хирка.
Её волосы были собраны в длинные рыжие пряди, которые нежно ласкали спину. Ремни перетягивали короткий свитер. Наряд казался совершенно чужеродным и одновременно очень ей подходящим.
Ример отвернулся, прислонился к стене и закрыл глаза.
Нагая
Хирка взобралась на камень, села и провела рукой по волосам. Они стали слишком длинными: доходили до середины спины и постоянно путались. Она перестала расчёсывать их, просто закручивая в пряди и связывая в пучки.
Девушка дала волосам просохнуть на ветру. Здесь, наверху, дул порывистый ветер. Он мерился силами со скалой за спиной, но всегда волнами откатывался назад. Борьба стихий, которая никогда не закончится. Скоро наступит осень.
Равнхов раскинулся внизу и источал красивую ложь. Усадьба хёвдинга и высокий зал приветствовали Хирку. Ель во дворе нашёптывала, что она, наконец, дома. Что именно здесь и следовало быть. Покрытая лесом воронья расселина, пересекающая плато… Дочь целителя помнила её, помнила, как стояла там с Римером и смотрела на Блиндбол. У всех домов на склонах были заострённые крыши из торфа. Здания жались друг к другу и превращались в город. Лавки. Постоялые дворы. Отсюда был виден «Воронёнок», где Хирка вытащила нож из бедра мужчины, имени которого уже не помнила. Это произошло так давно. В те времена она считала себя гнилью, а слепых – монстрами.
Теперь они стали союзниками. Семьёй. И дочь Грааля перевернула всё с ног на голову, когда привела их сюда. Сотни слепых. Она оглянулась. Её армия обустраивалась у ледника: строили временные палатки из палок и звериных шкур. Скольм спустился немного вниз по камням и, закрыв глаза, улёгся на вереск.
Хирка услышала шаги. Сбоку подошёл Колайль, прислонился к камню и отпил пива из стакана. Она удивилась, что падший сумел раздобыть подходящий сосуд, потому что остальные пили из бутылок или чашек, ведь сейчас Равнхов был перенаселён.
Слепой посмотрел на девушку, растягивая губы в улыбке. Надо признать, ему это движение удавалось всё лучше и лучше. Ветер играл волосами цвета стали.
– Ты пахнешь лучше, чем они, – сказал он, кивнув назад, в сторону остальных воинов.
– Я вымылась. Советую тебе тоже однажды попробовать.
– Падшие не становятся чистыми от купания. – Колайль сделал ещё один глоток.
Хирка посмотрела на собеседника. Он сбросил с себя куртку с овечьей шерстью и теперь казался более лёгким. Стройным. Для этого у него имелись все основания. Мужчина многое сбросил с плеч. Свой народ и свою страну. Принял новую судьбу безо всяких оговорок. Поднялся. Последовал за полукровкой. Заставил её испытывать гордость.
– Иди сюда, – сказала Хирка, взяла кружку из рук Колайля и поставила на землю.
Затем привлекла его ближе, а сама передвинулась к краю валуна, села так, чтобы зажать плечи слепого с обеих сторон коленями, и подняла его голову за подбородок. Явно испуганный, мужчина попытался отступить назад, но целительница крепко сжимала его ногами.
– Стой спокойно, – велела она, вынула нож и приложила ко лбу падшего.
Как ни смешно, но это его успокоило. Тогда Хирка завела лезвие прямо под стальную каплю и посмотрела прямо в глаза Колайля, где бушевала буря чёрного и белого, как будто он не знал, что должен чувствовать. Она взглядом спросила: «Ты готов?»
Мужчина почти незаметно кивнул. Хирка надавила на лезвие ножа. Капля поддалась и накрепко прилипла к стали. Выступила кровь и побежала вниз по носу, как слеза. Рана затягивалась прямо на глазах.
– Сейчас ты в Имланде, – сказала девушка. – Здесь нет падших, Колайль.
Затем положила стальную каплю в ладонь собеседника и сомкнула пальцы. Его глаза стали чёрными и блестящими, как огненное стекло. Как звёздная ночь. Было тихо. Слишком тихо.
Хирка подняла голову и увидела, что они не одни. Вокруг собирались Умпири. Внедомные уступали место падшим, которые протискивались вперёд, поближе к дочери Грааля. Море стальных капель. Она поняла, чего хотят слепые, но всё должно было пройти не так. Дело в не в ней. Девушка убрала нож в ножны и объявила:
– Вы сами покинули Дрейсиль. Сами можете и освободиться.
Этого оказалось достаточно.
Ножи покинули ножны. Хирка и не догадывалась, что у слепых имелось оружие. Они прятали его в обуви и под одеждой. Сказки о том, что Умпири ничего не боятся, давно умерли. Капли удалялись одна за другой. Кто-то сделал это сам, кто-то помог друг другу. Кровавый праздник свободных душ.
Колайль посмотрел на дочь Грааля.
– Я дам тебе прозвище. Когда найду подходящее, – он говорил по-имландски, как будто решил поупражняться в этом языке.
– Прозвища у меня не задерживаются, – улыбнулась Хирка. – У меня их было много. Бесхвостая, Дитя Одина, Гниль, Девочка, Рыжая, Сульни…
– Сульни… – Колайль попробовал это имя на вкус. – Великолепно.
Хирка нахмурилась. Так её называл Наиэль. Бабочка-однодневка.
– Почему? – задала она вопрос, но не была уверена, что хочет услышать ответ.
– Если ты не понимаешь, значит, не видела их. Сульни – это такие… – предводитель мятежников подбирал слово, – бабочки? Они делают узоры на камнях. Из самых удивительных мелких вещей. И могут поднять вес, в сто раз превышающий собственный. А крылья… – Колайль провёл рукой по волосам девушки. Медленно, как будто ему было трудно оторвать от рыжих прядей ладонь. – Что сказать, это самое красивое создание в Дрейсиле.
