Утро следующего дня выдалось теплым и солнечным. Я выскользнул из-под одеяла, и уже входя на кухню, увидел записку.
— Алеша, мы с папой уехали на дачу к тете Вере. Возможно, останемся там на ночевку. Еда в холодильнике. Мама.
— Слава, Богу, что они не потащили меня с собой. Я давно уже вышел из того возраста, когда мне нравилось ездить куда-либо вместе с родителями. Если это и случалось, то я считал это пропащим днем и, несмотря на кажущуюся веселость, был, как правило, жутко раздражен напрасно потерянным временем. В этот раз я был благодарен отцу, который прекрасно понимал меня и наверняка он уговорил мать, не предлагать мне ехать на выходные вместе с ними к тете Вере. Она была старшей сестрой отца, и все лето проводила на даче. Мне у неё никогда не нравилось и не в силу того, что она была плохая тетка или что-то еще, но вот её оба сына, меня всегда раздражали. Виктор, был на год старше меня, а Родион на два года моложе. Виктор был крайне заносчив. После окончания литературного института устроился на работу в издательство. В детстве пытался писать, и поскольку у него это слабо получалось, считал себя непризнанным гением, которого, тем не менее, все близкие и родные, должны таковым считать и слушать его, раскрыв рты от восхищения. Родион, был под полным влиянием Виктора и поскольку после школы никуда не поступил, а от армии был освобожден, так как у него нашли плоскостопие, работал вместе с братом. Тетка, их мамаша, могла часами говорить о таланте Витюши, как она его называла, и кознях, которые ему чинят. Если отец с матерью это могли терпеть, то мне это было совершенно ни к чему. А когда я однажды откровенно высказал все, что я думаю о талантах двоюродного брата, отец, дабы не возникало споров и скандалов, старался не брать меня с собой, и каждый раз отговаривался тем, что мне предстоит командировка, и меня вызвали на работу.
Надо сказать, что с отцом мне здорово повезло. Он долгое время был простым рабочим. Работал на заводе, сначала слесарем, потом мастером. Окончив заводской техникум, стал старшим мастером, а вскоре его назначили начальником цеха. Отца уважали. В цеху он работал с тех пор как вернулся из армии и прошел путь от простого ученика до руководителя. Хорошо зная, что такое быть рабочим, он умело руководил достаточно большим коллективом. Был молчалив, но требователен. Эта черта его характера была присуще ему и дома. Он был неразговорчив. Никогда не скандалил, а если был с чем-то не согласен, всегда мог решить любой вопрос так, чтобы не обострять конфликт и уж тем более не доводить дело до скандала. Меня он воспитывал по принципу, главное, это личный пример. Поэтому отец никогда не занимался нравоучением, старался, в чем мог, поддержать меня, а если с чем-то был не согласен, никогда сразу категорически не пытался отстоять свою правоту, а старался понять и разобраться, считая, что время само рассудит, кто прав, а кто нет. Пока я учился в институте, отец всегда в тайне от матери подбрасывал мне в довесок к стипендии лишнюю двадцатку, прекрасно понимая, что молодость бывает только раз в жизни и потому, лишние деньги мне не
помешают. Тем более что учился я всегда нормально и хвостов практически никогда не имел. Одним словом, батя был у меня классный мужик и я им всегда гордился и по возможности старался брать с него пример. Мать, так же как и отец, работала на заводе, только в другом цеху контролером в ОТК. Она была добродушной и жизнерадостной женщиной, умела хорошо готовить и принять гостей, поддерживала в доме чистоту и порядок, и вообще вела, как это можно сказать, всю экономику нашей семьи. Мать я любил и уважал, но, повзрослев, стал понимать, что она стала немного меня доставать своей опекой, хотя понимал, что делает это она из благих побуждений. Впрочем, мне от этого было не легче, но я старался не обострять отношений, а по возможности оборачивал все в шутку или вовсе уходил от разговоров на спорные темы.
Впереди было два выходных, и я задумался над тем как их провести. Впрочем, у меня из головы не выходил вчерашний разговор на скамейке. Я даже сидя в кино, совершенно отвлекся от фильма, а только и думал о старике, так что даже не заметил, как закончился сеанс.
Вскипятив чайник и заварив кофе, я стал размышлять над всем происходящим.
— Что же мы имеем? Ничего. Если отталкиваться от того, что произошло за последние сутки, я в любой момент могу оказаться снова в будущем, и когда это случится не ясно. Лучше бы не случилось совсем. Вернуться в будущее, где у меня больная спина и в холодильнике шаром покати, меня совершенно не прельщало. Другое дело, если бы вернуться и оказаться в кресле шефа крупной фирмы, где из окна виден шестисотый мерс, а водитель полирует до блеска его, поскольку знает твой характер. Нет, это конечно хорошо, но молодость лучше, чем быть, хотя и состоятельным, но все же пятидесятилетним стариком, который независимо от своего положения наверняка имеет кучу других болезней.
