Потерянный взвод - [30]
Идет проверка дороги. Калита – со щупом. Рядом с ним проверяет проезжую часть рядовой Усманов по кличке Самолет – щуплый парнишка с маленьким смуглым личиком, которое не выражает абсолютно никаких чувств. У Усманова редкое качество: он обладает потрясающим терпением. Бойцы осторожно ступают по дороге. Еще двое прощупывают обочину. Шельма сидит в бронетранспортере, скучает и тихо поскуливает. От нее сейчас никакого проку. Она только в утренние часы да вечером работать может.
Дорога сужается до четырех метров и заворачивает за гору. Проехать можно лишь впритирку.
Не успели мы пройти и десяти шагов, как над головой тонко свистит, и рядом раздаются сухие щелчки. Я кричу «ложись», сам падаю первым, успевая лишь заметить, как профессионально припали к земле Усманов и Калита. Пехота, как всегда, застряла.
– Отползай!
Мы судорожно вертим задами, пятимся, в суматохе я даже не снял с плеча автомат. За поворотом припускаем бегом.
– Ну что там? – Горелый морщится, то ли от пыли, которую мы усердно выбиваем из хэбэ, то ли от скорого нашего возвращения.
– Стреляют! – выдыхаю я. – Пули, кажется, разрывные, цокают совсем рядом.
Горелый молчит, а мне от этого молчания становится не по себе, будто Егор стал чужим и суровым, а я – маленьким и нелепым паникерчиком.
Снова появляется комбат, на хмуром челе – застывшее недовольство.
– Будем торчать? – флегматично спрашивает он. Комбат всегда поначалу очень флегматичен. А потом начинает дико орать и при этом сильно багровеет. Ротный усмехается, хотя, чувствую, он тоже на грани срыва. Интересная ситуация. Мы, саперы, конечно, приданы комбату и формально подчинены. Но без нас он шага не сделает и потому проглатывает свой темперамент и пытается быть вежливым.
– Сейчас все сделаем… – небрежно говорю я, киваю бойцами и иду обратно. Вот так! Высший шик. И ни один мускул не дрогнул.
– Олег, стой!
– Чего?
– Поаккуратней – и ползком. Только ползком!
Что такое дорога? Полоска земли, стелющаяся под колесами. А для сапера – это живое существо, тяжелобольное, со скрытой смертью в своем теле. Сапер глядит на дорогу, как врач на лицо своего пациента, и видит то, что никто, кроме него, не заметит.
Я ползу, за мной пыхтят бойцы. Я ищу любую мелочь, деталь, которая бы подсказала мне: здесь! Обрывок бумаги, прутик – тайный условный знак, которым враг метит свою мину, или просто какая неестественность, чужеродность в обычной ямке на дороге или холмике пыли на колее. Но самое главное – все-таки интуиция, когда будто чувствуешь мину под землей.
Перед глазами бурая, сметанообразная пыль. Мое дыхание сметает песчинки. На разминировании я потею всем телом, даже с ладоней стекает пот. Впереди – следы, осязаемо теплые следы на обочине… Колея тщательно подметена. Оглядываюсь на своих: ползут, как черви, вывалянные в муке.
– Калита, стой! Здесь следы.
– Понял…
Игла мягко уходит в слой пыли, под ним – спекшийся грунт. Чувствую что-то твердое, упругое, оно скрежещет по моим нервам. Перевожу дыхание, оглядываюсь:
– Всем назад!
Знали, где минировать. Здесь узкий участок: подорвешь мину – уже не проедешь. Самое страшное сейчас – поторопиться. Вытаскиваю нож, разгребаю пыль, кровь стучит в горле, кажется, вот-вот лопнут мои вены. Странно, что до сих пор не стреляют… Я разгребаю серую струящуюся пыль, а в памяти всплывают картинки из детства. Я ссыпаю пыль в лист лопуха, заворачиваю и швыряю. Очень похоже на взрыв…
Мина ждет меня. Она будто затаила дыхание. Я вижу ее ребристый край. Опять «итальянка». Я знаю, что и она сейчас напряглась. Странная игра: кто кого?.. Лезвием ножа осторожно выворачиваю комки земли, выгребаю ее руками. Противотанковая мина сидит в ямке, как уродливый плод. Плохо, если не почувствуешь под ее днищем какую-нибудь запрятанную дрянь: взрыватель на проволочке, гранату без чеки или еще одну мину. Не успеешь даже выругаться… Под днищем пусто. Надув живот, вытаскиваю мину, ставлю на обочину дороги. Круглая коробка бежевого цвета. Саперное счастье. Теперь она не страшна, привычна, как кастрюля на родной кухне.
Не успеваю перевести дух, как над головой снова коротко и резко посвистывает: раз, другой. Падаю лицом в пыль. Пули звучно щелкают по скале. Как короткие злые пощечины. Разрывные. У них характерный лопающийся звук.
– Никому не высовываться! – Голос мой хриплый и злой.
– Е-есть никому не высовываться, – мрачно раздается за спиной, слова – врастяжку. Это Калита.
Снова ползу вперед, низко пригнув голову. В одной руке – нож, в другой – щуп. Пот стекает грязными струйками. Лицо мокрое. Я, наверное, похож на свинью, побывавшую в луже. Научить бы свиней рыть мины!
А с гор бьют уже очередями, пули дырявят землю, вспыхивают пылевые фонтанчики, страшно, если вдруг попадут в мину, а все потом подумают, что покойный Лысов сплоховал.
Снова фонтанчик. Совсем рядом.
Где-то за спиной грохочет двигатель. Это бэмээрка, по звуку слышу. Горелый не выдержал. Я пробую шевельнуться в колее, надо снять автомат. В живот упирается камень. Хорошо, если под ним нет мины. Ребята сопят позади. Дальше нельзя: изжарят на пятачке, как на сковородке.
А бэмээрка ползет, лязгает, идет тяжело, уминает пыль, под ней дрожит земля. Переворачиваюсь на спину, так лучше видно.
1943 год. Танковый экипаж лейтенанта Ивана Родина воюет на Курском направлении. Именно здесь немцы сосредоточили свои лучшие бронетанковые силы в надежде переломить ход войны. Но и наши уже научились бить грозного врага. У экипажа Родина солидный личный счет подбитых фашистских бронемашин. Однажды им даже удалось угнать «тигр» прямо из расположения противника. Но вместо благодарности загремел лейтенант в штрафбат. Там бы и сгинул, если бы не приказ: любой ценой добыть экземпляр новейшей немецкой техники. И пришлось Ивану Родину и его отважному экипажу снова врываться на своем танке в ад войны без каких-либо шансов выжить…
Правительство бросило этот полк на произвол судьбы, оставило медленно сгорать в огне междоусобной войны. Командир полка Лаврентьев держит осаду с одним солдатом и двумя десятками прапорщиков и офицеров. А вокруг — полный хаос. К оружейным складам рвутся банды, город кишит отпущенными на волю зеками и сбежавшими из дурдома психами. Эти гротескные сцены напоминают сценарий для фильма ужасов, но самое страшное то, что все так и было на самом деле…
У него не оставалось ни одного шанса, когда он встретил в Дагестане чеченского полевого командира – своего бывшего сержанта Шамиля, которого когда-то учил воевать в Афгане. Судьба дала ему шанс уцелеть и тут же отобрала его, оставив один на один с таинственной организацией, оказавшейся самой жестокой криминальной группировкой Таиланда. Чтобы выжить, он избрал один закон – закон оружия.
Чеченская война — специфический наркотик. Она затягивает. На нее подсаживаются. Жестокость, мстительность, безрассудство врастают в душу намертво, ломают характер, превращают бойцов в машины убийства с вечным двигателем. Солдаты возвращаются к мирной жизни, надевают «гражданку», влюбляются, женятся, но некоторые из них продолжают вести себя так, будто вокруг война и повсюду — враги…
Сборник открывается новой работой В. Веденеева «Обвиняется в измене?..». Одно из центральных мест в ней занимает эпизод в кабинете И. В. Сталина, когда генерал А. Е. Ермаков в 1943 году, вопреки мнению Л. П. Берии, пытается отвести чудовищное обвинение от советского полководца К. К. Рокоссовского в измене Родине, настаивает на проверке версии, намеренно пущенной гитлеровскими спецслужбами. Последующие события подтверждают правоту А. Е. Ермакова. В сборник вошли также остросюжетные повести «Иду за горизонт» И. Подколзина и «Пуля на ладони» С.
Воры в законе - особая каста в криминальном мире. Люди, живущие по своим законам-понятиям, они во многом определяют атмосферу, царящую в воровском сообществе. Нередко их имена окружены неким героическим ореолом, о них складываются легенды, в которых они предстают этакими бескорыстными Робин Гудами, свято хранящими воровскую честь. На самом деле все далеко не так возвышенно и романтично. В своей книге Сергей Дышев убедительно, с массой точных фактов и живописных подробностей, развенчивает миф о благородных разбойниках.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.