Потерянный рай - [34]

— Я все еще начальник экспедиции, и никто не освобождал меня от исполнения должностных обязанностей. Позвольте мне, сначала хотя бы переговорить с подчиненными?!

Власов в растерянности развел руками, а капитан, воспользовавшись его замешательством, начал, переводя дыхание после каждой фразы, задавать присутствующим вопросы:

— Откуда взялся этот настырный майор?

— Он из числа прибывших. Специалист высочайшего класса.

— Сколько времени я провалялся без сознания?

— Час и сорок шесть минут. — Волков посмотрел на наручные часы, зная, что начальник очень скрупулезен и потребует предельной точности.

— Штурм отбит?

— Да капитан. — Ратибор поднес к губам Константина стакан с ярко-оранжевой жидкостью. Власов кивнул в знак согласия, и Ярославцев выпил все до капли.

Жидкий, трехкомпонентный восстановитель быстро привел его в норму.

Капитан отдышался и медленно сел, свесив со стола босые ноги. Голова закружилась, но он уперся руками и продолжил опрос:

— Наши потери?

— Капитан Бухарин сер.

— Не понял? Почему тогда я жив, а он мертв? Почему вы, в первую очередь, бросились спасать меня, а не его?

— Я не Господь сер, — Власов сильно занервничал и спрятал за спину дрожащие руки, — когда ваши останки доставили ко мне, большая часть мозговых клеток продолжала активно функционировать. Они еще не успели отмереть. А вашего коллегу принесли слишком поздно, да к тому же он был представлен только двумя фрагментами. Я так и не увидел его тело целиком.

— Ратибор? Что произошло с Бухариным?

— Мы долго разбирали трупы сер, и ничего не нашли кроме заклинившего пулемета, его левой руки, да еще бронесферы с уцелевшей головой. Там была натуральная каша из костей и кусков плоти. Я предполагаю, что в последние секунды боя он, попав в окружение, подорвал себя вместе с туземцами вакуумной гранатой.

— Как глупо! Как непростительно глупо! — Власов раздраженно бухнулся на банкетку и захрустел костяшками пальцев.

— Майор, воздержитесь от выводов, — взвешенно потребовал Константин, хотя известие больно полосонуло по его нервам,

— у космопехотинцев свой кодекс поведения на поле боя. Бухарин погиб как герой! И его подвиг достоин подражания.

— Я все понимаю сер. Не мальчик, не первый день на Флоте. Но ради Бога доведите до своих подчиненных, что если они успеют в течение получаса доставить останки погибшего ко мне, я сумею поставить практически мертвого бойца на ноги. Это совершенно непозволительно так пренебрежительно относиться к своему телу сер.

— А если у «Жмурика» будет оторвана голова. Вы и ее на место пришьете? И что потом? Раз, два, три и елочка гори? — съязвил, кто-то за спиной Ярославцева и ойкнул от увесистого Дормидонтовского тумака.

— К сожалению, в этом, конкретном случае я буду бессилен. Однако смею вас заверить что, при неукоснительном выполнении оглашенного мной условия, я смогу реально снизить количество безвозвратных потерь до одного процента. И вообще, я не понимаю вашего пофигизма господа! Вместо того, чтобы как следует выслушать и строго следовать моим рекомендациям, вы ржете как мерины да еще и подначиваете! А я, между прочим, бился над этой проблемой долгих, семнадцать лет…

— Сегодня вам просто сказочно повезло, приятель, — как можно дружелюбнее возразил Ярославцев, — а на моих ребят не стоит обижаться.

— Причем здесь везение сер, и уж тем паче обида?!

— Да притом, что я восьмой раз благополучно выхожу из комы. Просто живучий, как кошка.

— Какая кошка?! Скажите, кто ни будь, этому остолопу, — не на шутку разошелся Власов, — что когда его развороченные останки доставили сюда, он был уже мертв.

— Доктор прав, мертвее не бывает командир, — Ратибор подступил к Ярославцеву. — Он дело говорит. Будь этот парень с нами с самого начала экспедиции, мы бы многих сумели вернуть в строй.

— Хорошо, сдаюсь, — согласился капитан, — обсудим эту тему попозже. А сейчас все на служебное совещание.

— Ни в коем случаи! Курс вашей реабилитации еще не закончен. Да, к тому же вы приняли это мерзкое пойло. — Власов брезгливо ткнул пальцем в пустой стакан и демонстративно замахал перед носом у Ярославцева заряженным инъектором.

— Это необходимо? — Костя с детства недолюбливал врачей.

— Не отдохнув, вы свалитесь через несколько минут от переутомления, или еще хуже — лишитесь рассудка и станете не Константином Сергеевичем, а Костиком — придурковатым. Вас устраивает такая перспектива?

— Сколько продлиться сон?

— Часа четыре.

— Да подождите вы! — Ярославцев пресек попытку Власова ввести лекарство. — Дайте договорить. Ратибор? Корабельное время?

— Шестнадцать сорок сер.

— Служебное совещание в двадцать один ноль, ноль. — Капитан почувствовал, как вновь слабеет с каждым словом. — Приглашаются командиры групп и спецы.

Всем быть в готовности доложить свои соображения о случившемся. Динамику нападения поручаю тебе и Булгаковой. — Константин медленно завалился на бок.

— Ну вот! — всполошился, словно наседка, у которой уперли яйца, Вадим Леонидович. — Я же предупреждал! У него начался рецидив, и он вот, вот потеряет сознание!

— Мне просто поплохело доктор. — Попытался оправдаться капитан, и с трудом приоткрыв глаза, смилостивился: — Ширяйте побыстрее своим дурманом, а то меня мутит, и голова вот, вот разорвется на части.