Потерянный рай - [33]

Боец, прикрывавший соплеменников с тыла, среагировал на его появление с завидным проворством. Прозрачное забрало бронешлема не уступавшее по твердости лучшим маркам стали, стоически взвизгнув, заставило золотой наконечник согнуться и скользнуть в сторону.

Ткни туземец на пол-ладони ниже и, плоское лезвие как раз, попав в щель между сферой и легким, без — воротниковым бронежилетом, вспорола бы ему горло.

Ярославцев заученным движением перехватил длинное копье за древко и сломал его словно тростинку.

Противник отскочил и, отшвырнув в сторону бесполезный обломок, обнажил короткий бронзовый меч. Капитан сделал вид что испугался, и начал медленно пятиться назад.

Обрадованный его отступлением верзила прикрылся щитом, и самоуверенно бросился на врага.

Однако он явно переоценил свои силы. Ярославцев, уклонившись влево, легко ушел с линии атаки и, пропустив, перевшего как носорог, противника, наотмашь по самую рукоятку всадил ему десантный нож в затылок.

Извлекать оружие он не стал, впереди маячила серая масса, утянутых в кольчуги воинов готовых вот, вот хлынуть на космодром.

И тогда, не целясь, от бедра, он за сорок секунд выпустил по ним весь свой стрелковый боекомплект.

Туземцы, получив весьма ощутимый урон, организованно развернулись и, сомкнув щиты, с опущенными копьями, отважно двинулись на него.

Тыл в мгновение ока превратился во фронт, и Константин, не успев перезарядить пулемет, ударил по ним из подствольного мезонного огнемета. Лавина пламени буквально слизала авангард. Но первый залп не охладил наступательный порыв золотарцев, и они продолжали упрямо лести вперед по скорчившимся и обугленным трупам соплеменников.

После двадцатого нажатия на гашетку, он швырнул в приближающихся опустошенный огневой комплекс, и вынужденно отступил шагов на двадцать.

Самоликвидатор разорвал в клочья его личное оружие, и осколки отправили на тот свет еще нескольких бойцов.

Тугие, фиолетовые трассы скорострельных лучеметов быстро заполнили коридор трупами почти до самого потолка. Атакующие наконец-то увязли.

А тех, кто осмеливался взобраться на эту агонизирующую баррикаду, он мгновенно опрокидывал короткими импульсами.

Кажется, боевой пыл, и численный состав противника резко пошел на убыль. Но именно в этот момент у него, как назло, закончились батареи. Подсумок тоже оказался пуст, все лишнее он сбросил, когда спешил на выручку к Бухарину. Капитан отжал специальные клавиши на рукоятках лучеметов, и пустые обоймы почти одновременно стукнулись о пол.

Костя отшвырнул их от себя носком ботинка, расчищая место для рукопашной схватке. Туземцев оставалось не больше двадцати, и он играючи мог перерезать их ножом.

Однако фортуна в этот раз повернулась к нему явно не тем местом. На кучи трупов внезапно появился высокий воин, и очень проворно шарахнул в его сторону из какой-то трубы.

Костя хотел, было увернуться, но дистанция оказалась слишком маленькой, и начиненный взрывчаткой снаряд угодил ему прямо в грудь.

Последнее, что он услышал — это треск бронежилета и реберных костей.

Его отбросило назад. Липкая, безмолвная чернота накрыла противной, удушливой волной. Боль, сначала нестерпимая и пронизывающая, резко слабела, по мере того как угасал разум.

Константин попытался уцепиться за болевые ощущения как за спасительную соломинку, но все было тщетно. Он неумолимо скатывался в пропасть небытия, на дне которой его уже поджидала «Курносая», возбужденно помахивая ржавой косой.

Из непроглядного мрака с неимоверным усилием протиснулось слабое светлое пятно. Оно немного побарахталось в темноте и стало медленно разрастаться, одновременно обретая при этом резкость и естественные цвета.

Постепенно мир обрел привычные границы реальности и воплотился в незнакомое лицо, которое смотрело на Ярославцева одобрительно и ласково, словно любящая мать на очнувшееся после тяжелой и продолжительной болезни дитя.

— Он в сознании господа! — громко и торжественно возопило лицо, скрытое до глаз медицинской маской. — Я оказался прав! Я полностью оказался прав! Мой метод все-таки сработал.

— Кто вы? — задал вопрос Константин, и сам удивился своему слабому голосу. Язык повиновался с трудом, и каждое его движение стоило неимоверных усилий.

— Корабельный майор медицинской службы Власов Вадим Леонидович. — Назвавшийся снял маску, и промокнул ею свой потный лоб.

— Доктор! Да вы и впрямь самый настоящий волшебник! — Дормидонтов, от избытка чувств, сгреб эскулапа в охапку и начал трясти не переставая.

— Я что на Земле? — Ярославцев попытался встать, но Власов освободившись из объятий Ратибора, настойчиво уложил его обратно на окровавленный стол.

— Капитан бредит. Сестра?! Срочно снотворного. — Он произнес это настолько требовательно, что в операционной сразу наступила тишина.

— Эй, кто ни будь? Черти полосатые. Где я? — не успокаивался Константин.

— Вы на базе командир, — над Ярославцевым одновременно склонились отрядный врач и Дормидонтов, — лежите спокойно, и не рыпайтесь. Вас буквально собрали по частям.

— Не собрали, а взрастили, — проворчал Власов, принимая из рук медсестры инъектор со снотворным.

— Подождите доктор! — запротестовал Ярославцев.