Потерянный мальчишка - [68]

Я пырял крокодила снова и снова, стараясь достать мягкое брюхо – и, наконец, он стал слабеть. Горячая кровь хлестала у него из множества ран – и наконец он затих.

Я скатился с его спины, подальше от когтей и зубов, на тот случай, если он еще не до конца издох. На мои покрытые кровью руки налип песок, так что когда я попытался стереть заливающий глаза пот, то измазал все лицо песком.

Отплевываясь и пытаясь проморгаться, я позвал:

– Чарли!

– Джейми! – откликнулся он откуда-то впереди меня, но не похоже было, что он радуется тому, что я убил крокодила, или хотя бы чувствует облегчение. Голос у него был жутко перепуганный.

Я стряхнул песок, все еще плохо видя – и потом мир резко стал четким.

Питер держал Чарли под мышкой, почти так же, как я – словно Чарли был ему дорог, вот только второй рукой он прижимал острие ножа к сердцу Чарли.

Питер переводил взгляд с лица Чарли на мое, а вот Чарли смотрел только на меня. Взглядом он молил меня сделать что-нибудь, хоть что-то, чтобы его спасти.

Я обещал его защищать.

– Поймал твоего утеночка, да? – сказал Питер.

Он говорил нараспев – и как-то ужасно по-детски. Его взгляд метался между мной и Чарли в уверенности, что мне ему не помешать. Я увидел в его ликовании жестокую радость, наслаждение нашими мучениями.

– Думал сбежать от меня? Не выйдет! Никто не уходит с острова, Джейми. Никто. А в особенности ты. И уж конечно не этот утеночек, отставший от мамочки. Оставался бы дома, как положено. Слушался бы и вел себя как следует. А теперь он набедокурил – и будет наказан. Все мальчишки должны следовать моим правилам, потому что это мой остров.

Он провел острием ножа по груди Чарли вниз, к животу. Малыш пытался отстраниться, но Питер крепко держал его.

– Ты же меня хочешь наказать! – сказал я. Я старался не показать страха, чтобы не заметно было, что я готов на все, если только он отпустит Чарли. – Зачем мучить его?

– Потому что если я его убью, ты и будешь наказан, – ответил Питер. – Я же тебя знаю, Джейми. Знаю, что у тебя на сердце, хоть ты и думаешь, что я не знаю. Тебе будет больнее, если ты не сможешь его спасти, чем если я просто тебя убью.

– Почему бы просто нас не отпустить?

– А с кем я буду играть, если вы все уйдете? – спросил Питер. – Нет, ты должен остаться со мной, Джейми – так как ты обещал, навсегда. А чтобы ты здесь со мной остался, остальным придется умереть. Они тебя у меня отнимают.

– Я не останусь мальчишкой, Питер. Я вырасту, – сказал я. – Я уже вырос.

Кажется, он впервые на меня посмотрел – посмотрел по-настоящему. Он толком на меня не смотрел с тех пор, как забрал Чарли к Многоглазам. Теперь он заметил мой высокий рост, большие руки, волосы на лице – все то, чего раньше не было.

Тут его лицо жутко искривилось, стало чудовищным и пугающим. Он крепче прижал Чарли к себе, так что мальчуган вскрикнул от боли.

– Нет! – закричал Питер, надвигаясь на меня. – Нет-нет-нет-нет! Тебе не разрешается расти. Тебе положено оставаться здесь, со мной, навсегда, навечно! С кем мне играть, если ты вырастешь, Джейми?

Я увидел, что его глаза блестят от слез, но я в них не верил. На самом деле Питеру не больно. Ему просто нужно, чтобы все было так, как хочет он. Но он ко мне приближался, все больше и больше – и я дожидался удобного момента. Кинжал по-прежнему был у меня в руке.

– Все кончено, Питер, – сказал я. – Больше никто не хочет с тобой играть. А лаз в Другое Место ты разрушил, так что новых мальчишек привести не сможешь. Ты навсегда останешься один, если не вырастешь.

– Нет, я не буду расти! Я никогда не вырасту! – завопил Питер.

А потом он заорал снова, на этот раз от неожиданности – и выронил Чарли. Я рванулся поймать его, а Питер тянулся к своей ляжке, что-то пытался достать.

Кивок подкрался к Питеру сзади, пока тот говорил со мной – так осторожно, что я даже не заметил его появления, – и метнул в Питера свой нож, прямо ему в ногу.

Питер вытащил нож из ноги и взвыл от боли и, кажется, от изумления, что его и правда ранили. Он взлетел высоко вверх, ругаясь всеми ужасными словами, какие только слышал от пиратов.

Маленький золотистый светлячок кружил у его головы, пока он изливал на нас свою ярость. А потом он стремительно улетел, оставив нас на берегу.

Кивок был полон ярости и гордости.

– Я ему отплатил. Он меня ранил, но я с ним поквитался.

– И ты спас Чарли, – добавил я.

И тут я рухнул на песок: все вокруг качалось – и Чарли выкатился у меня из рук.

Кивок бросился ко мне и толкнул так, чтобы я упал не ничком, а на спину. Меня трясло: каждая жилка дрожала от перенапряжения и шока.

Я бежал, бежал не переставая – казалось, много дней, – пытаясь помешать неизбежному, пытаясь не дать Питеру всех поубивать.

Я с трудом глотал воздух. Кивок и Чарли наклонились надо мной с одинаковым выражением тревоги на их лицах.

– Джейми? – спросил Чарли.

Я махнул ему рукой. Больше ни на что сил не было.

– Я в порядке.

– Нет, не в порядке, – возразил Кивок. – Под песком и кровью ты белый, словно кости.

Я попытался мотнуть головой, сказать, что со мной все хорошо. Наверное, я потерял сознание, потому что в следующий миг звезд уже не стало, а небо над головой было бледно-голубым, как на рассвете.