Потерянный Ковчег Завета - [89]
Мы двинулись по аллее, ведущей от гостиницы, потом свернули на север на Большую Северную дорогу, доехали до поворота на Витвлаг и попали на грунтовую дорогу, обсаженную акациями.
К востоку от главного шоссе, сказал Хан, еще осталась горстка белых фермеров, но большинство ушло. Многих поубивали. Остальным пришлось продать фермы за бесценок. Больше тут никто не хочет жить.
Мы доехали до долины реки Нжелеле, которая фигурирует в легендах лемба как одно из их первых поселений в Южной Африке; белых фермеров тут не осталось и в помине.
Попадались африканские деревушки, осовремененные и унылые, бетонные винные лавки, изредка медпункты и небольшие ухоженные фермы.
Мы приехали в Силоам, где жили первые миссионеры, работавшие в здешних краях. Эти миссионеры — немцы из Берлинской миссии — прибыли сюда в 1872 году и первыми из иностранцев познакомились с традициями лемба и преданиями о Нгома Лунгунду.
Из долины Нжелеле мы повернули к руинам Дзата — каменному городу, в котором поселились лемба и венда, как только пришли на эти земли. Я часто бывал здесь с профессором Мазива, любившим побродить среди развалин города, построенного, как он думал, его предками.
Нас действительно встречали трое лемба. Двоих из них я уже знал. Они хлопали в ладоши — традиционное приветствие, жали мне руку на африканский манер, повторяли: «Мушави, Мушави», и обнимали меня.
Мы поговорили о старых временах до моей первой поездки на север, о том, как я нашел Сенну, о Мазива и Моэти, об историке Фофи, давно уже покойном. Теперь нашей главной целью было получить у короля венда разрешение посетить наиболее отдаленные районы его страны.
— Не говорите, что именно мы ищем, — предостерег я. — Венда сами уже давно ищут Нгома. Несколько лет назад за это дело серьезно взялся старый король.
— Он уже умер, — заметил Норберт. — А новый не очень-то разбирается в местных преданиях, истории и прочем: Хотя чем отличается «Джонни Уокер» от «Джека Дэниэлса», наверняка знает.
Мы договорились, не вдаваясь в подробности, сказать королю, что планируем изучать культуру его племени.
Нам повезло: когда мы свернули на пыльную дорогу, ведущую к королевской резиденции, оттуда выехал молодой король на синей «тойоте». Он направлялся в винную лавку — запастись несколькими бутылками виски, но согласился заняться этим попозже. Король пригласил нас к себе во дворец, где проводил подобного рода официальные встречи. Во дворце, мол, за стаканчиком можно все и обсудить. Этого приветливого молодого человека — ему было не больше тридцати — наши планы явно не заинтересовали. Он торжественно предоставил нам карт-бланш на любые действия в его стране, не противоречащие ее законам.
— Потребуется ли нам разрешение на проведение исследований? — спросил я.
— Нет! — отмахнулся он. — Давайте сфотографируйтесь со мной.
Несколько минут мы по очереди позировали рядом с королем, который восседал на троне, украшенном резными слонами. Во время фотосессии он имел слегка загнанный вид, словно боялся, что наши фотоаппараты со вспышками каким-то образом причинят ему вред. Уже потом я узнал, что его отца отравили, а брат, унаследовавший трон, умер при подозрительных обстоятельствах; по всеобщему убеждению, это было убийство. Смерть предшественников ничего не решала — очень уж многим хотелось заполучить его трон. Когда вспышки прекратились, король взял себя в руки и вышел с нами на ступени дворца. Дворец напоминал хорошую загородную виллу, в каких живут представители британского среднего класса.
Король предложил нам выпить, но мы отказались, и он взмахом руки отпустил нас. И мы двинулись в горы.
Теперь полностью командовал Норберт. Ричард знал название деревни, куда мы направлялись, а Норберт — где она находится и как туда добраться. Норберт изучил эти горы и дороги лучше кого бы то ни было. Мы ехали мимо тучных полей и пышных садов. По мере приближения к самой высокой точке Соутпенсберга местность стала более пустынной, поля и леса сменились каменистыми пустошами. Ландшафт был потрясающий, но меня мало впечатлил. Мысли мои вертелись вокруг того, что нам предстояло найти. Наконец-то, думал я, конец моих поисков близок.
— Любят эти венда травиться, — заметил Норберт. — В старину они употребляли сок молочая, который тут растет повсюду. — Он показал на высокие заросли молочая, изгородью вставшие вдоль дороги. — Думаю, сок молочая объясняет некоторые из тайн, окружающих Нгома Лунгунду. Часто говорится, что Нгома издает устрашающие звуки. Невообразимо громкие и страшные. Согласно официальной версии, враги Нгома просто падали от них замертво. На самом деле, как я подозреваю, происходило следующее: пресловутых врагов приглашали в крааль на пару глотков кафрского пива, которое заботливо сдабривали небольшим количеством молочайного сока. Смертельная штука: ведь как раздражитель он в сто раз сильнее самого острого на свете перца чили. Он у них идет на отравленные стрелы. Если его проглотить, он дыру в желудке проест. Это немедленная смерть. А тому, кто выпил хоть небольшое количество такого пива, сразу станет очень плохо. Если он услышит сильный грохот, сердце у него может не выдержать.
