Потерянный Ковчег Завета - [87]

Я остался совсем один.

Я был в своем старом каменном доме в Лангедоке и пытался согреться. Система отопления опять испортилась. Бигль надул на полу в столовой. Опять. Без Марии этот некогда красивый дом пришел в упадок. Повсюду валялись пустые бутылки. Пустые воспоминания. Дровяная плита в кухне плевалась огнем и дымила, от каменного пола поднимался неприятный сырой холод.

И тут, как гром среди ясного неба, загремел телефон.

Магдель Ле Ру работает в Претории; она сыграла важную роль в генетическом исследовании, которое привлекло внимание мировой общественности к племени лемба. Она написала о лемба много трудов, включая интереснейшую книгу, опубликованную в 2003 году. Магдель не забыла о моем интересе к легендам о Нгома Лунгунду и позвонила, чтобы сообщить захватывающую и невероятную новость: Нгома Лунгунду нашелся!

Ну может, не совсем еще нашелся, но один ее знакомый точно знает, где он спрятан.

— Магдель, речь идет о каком-нибудь старом нгома вообще или о том самом Нгома?

— Да, о том самом. Кое-кто знает, где он спрятан. Во всяком случае, он так говорит.

Этот «кое-кто», рассказала она, некий искатель приключений из Южной Африки по имени Ричард Уэйд. И он готов за вознаграждение — сумма пока не названа — отвести меня в пещеру в некой, тоже пока не названной и почти недоступной области Соутпенсберга, между Южной Родезией и Зимбабве. В пещеру, где, как он утверждает, находится Нгома. Но Уэйд пока что не готов сообщить, где она расположена и как он отыскал это место.

Я испытал прилив адреналина. Первой мыслью было позвонить Рувиму. Потом я вспомнил: Рувим умер.

Я взял билет из Тулузы до Лондона, а два дня спустя уже прибыл в Преторию, в дом Магдель Ле Ру.

Раскусить Ричарда Уэйда с первого взгляда оказалось нелегко. Крупный, светловолосый и голубоглазый, симпатичный, довольно полный. На вид добродушный, но говорил жестко.

На нем была обычная для буша одежда-хаки и прочные высокие походные ботинки. Поймав мой взгляд, он объяснил, что в это время года в горах полно ядовитых змей.

У меня похолодело в груди. Собрав последние жалкие остатки мужества, я небрежно заметил:

— Если верить легенде, Нгома стерегут змеи, у которых с обоих концов головы.

— Что ж, — коротко сказал Уэйд. — В любом случае нужно как-то защититься.

— Думаете… и мне понадобится? — спросил я.

— Не поможет, — ответил он. — Они бросаются в лицо.

У меня в животе что-то сжалось. Аверсионная терапия, которой я подвергся, не имела такого успеха, как я рассчитывал.

Уэйд без умолку трещал о своих предках. Он, оказывается, не из простой семьи. В тридцатых годах девятнадцатого века его предок работал военным секретарем при губернаторе колоний на мысе Доброй Надежды.

— Этот человек был настоящее стихийное бедствие, как все Уэйды. На нем лежит прямая ответственность за шестую кафрскую войну и «Великое переселение» буров.

Другой предок Ричарда, живший тоже в девятнадцатом веке, Томас Уэйд — известный изобретатель системы транслитерации с китайского языка, так называемой системы Уэйда — Джайлса. Мать Ричарда происходит из голландского аристократического рода. Семья его была когда-то богатой, и он получил отличное образование в Южной Африке. Свою родину он любит и знает, как мало кто из белых африканцев. Уэйд говорил, что много лет прожил в хижине в зулусской деревне, Народом лемба он интересуется уже давно, пишет по этому племени диссертацию и начал очень увлекательные археологические раскопки.

— Как раз такую книгу про лемба, как вы написали, собирался написать и я, — сказал он. — И такие исследования ДНК, как те, в которых вы принимали участие, я тоже всегда хотел провести.

Я улыбнулся и пожал плечами. Мы обсудили его гонорар и список необходимого для экспедиции оборудования. Уэйд настаивал, чтобы я арендовал два полноприводных автомобиля. Расходы предстояли немалые, и я пожалел — чисто теоретически, — что в моем распоряжении нет бездонного банковского счета Рувима. Мне бы он пригодился. Клара еще была жива, но настроена против всего, связанного с Ковчегом. Она отстранилась от всех интересов Рувима. Да я и не стал бы к ней обращаться. Вспомнив о состоянии своего банковского счета, я сказал Ричарду, что придется обойтись одним автомобилем. Тот выслушал без особой радости.

— С одной машиной мы сильно рискуем. А если она сломается? Нас прикончат самое большее через час. — Ричард сильно расстроился. — Нет, я так делать не советую. Ни в коем случае. Если у нас будет только одна машина, нам придется быстро приехать и очень быстро убраться. — Он говорил, сжав зубы, и по щекам у него ходили желваки. — Они могут нас подпустить поближе, но живыми не выпустить. Нужно так обернуться туда и назад, чтоб они даже узнать не успели, что мы там.

И Ричард рассказал мне, как много белых убито в Соутпенсберге за последние годы.

— Времена уже не те. Теперь эта страна лидирует во всем мире по убийствам и насилию. Вам, возможно, будет интересно, — он ткнул пальцем мне в грудь, — что сейчас они используют кожу белых для барабанов. Я понимаю и полностью поддерживаю ваше желание найти Нгома, но вы же не хотите кончить свои дни на нем — или в нем. — Тут Уэйд одарил меня сардонической улыбкой. — Но это еще не все. Обнаружение Нгома может вызвать войну. Именно настоящую войну. Между Зимбабве и ЮАР или между группировками племен. Венда хотят заполучить его не меньше, чем лемба. Он нужен чертовой уйме народу. И коммерческая подоплека тут тоже неслыханная.