Потерянный континент - [6]

Шторм продолжал бушевать еще три дня, а поскольку ветер за эти дни изменился самое большее на румб, то я знал, что мы уже далеко по ту сторону тридцатого, продолжаем стремительно двигаться на юго-восток. Заниматься ремонтом моторов или защитных устройств было в таких условиях невозможно, но на мостике у нас уже был установлен полный комплект приборов: узнав о моих намерениях, Альварес принес из своей каюты еще один. Комплект же, за разрушением которого застал его Джонсон, был третий резервный, о существовании которого на «Колдуотере» знал только Альварес.

Мы с нетерпением ждали, когда же наконец покажется солнце, чтобы определить свои координаты, но наши ожидания были вознаграждены только на четвертый день, всего за несколько минут до полудня.

Пока велись вычисления, все члены экипажа буквально извелись от возбуждения. О том, что мы обречены пересечь тридцатый, команда узнала почти одновременно со мной, и я склонен думать, что парни все были счастливы (до смерти, потому что страсть к приключениям и романтика все еще были живы в сердцах мужчин двадцать второго века, хотя мало что давало этим чувствам пищу между тридцатым и сто семьдесят пятым.

Экипаж ответственности за происшедшее никакой не нес. Они безнаказанно могли пересечь тридцатый и без всякого сомнения вернуться домой героями. Но как отличалось от их возвращения возвращение их командира!

Ветер установился ровный, но по-прежнему северо-западный, море тоже стало спокойней. Команда, за исключением тех, кто исполнял свои обязанности внизу, собралась на палубе. Как только наши координаты были окончательно вычислены, я лично объявил о них возбужденному, заждавшемуся экипажу.

— Парни, — сказал я, выступив вперед и глядя поверх поручня на их запрокинутые загорелые лица. — Я знаю, вы ждете сообщения о местонахождении корабля. Так вот, оно установлено: мы находимся на пятидесятом градусе семи минутах северной широты и двадцатом градусе шестнадцати минутах западной долготы.

Я остановился и гудение оживленного обмена мнениями пробежало по толпе, сгрудившейся внизу. — По ту сторону тридцатого. Но никаких изменений среди командного состава, в расписании или дисциплине до того момента, пока мы не причалим в порту Нью-Йорка, не предвидится.

Сказав это и отступив назад от поручня, я неожиданно услышал гром аплодисментов на палубе. Подобного я ни на одном корабле мира никогда не Слышал. Я сразу вспомнил истории о добрых старых днях, что мне доводилось читать, о днях, когда корабль строили для битв, а корабли мира были военными, ружья стреляли отнюдь не на тренировках, а палубы были залиты кровью.

Теперь, когда море стало успокаиваться, у нас появилась возможность заняться моторами, а несколько человек я послал проверить генераторы гравитационной защиты, надеясь все же на возможность вновь запустить их.

Две недели мы провозились с моторами, причем было совершенно ясно, что они были испорчены преднамеренно. Я назначил совет для изучения и рапорта о бедствии. Но все, что удалось в результате выяснить, так это то, что среди офицеров было несколько человек полностью на стороне Джонсона, так как совет во время своего расследования занимался в основном его защитой, хотя никакого обвинения никто ему не предъявлял.

Все это время нас относило почти прямо на восток. Ремонт моторов шел настолько успешно, что можно было надеяться, что через несколько часов мы сможем двинуться с их помощью на запад к берегам Пан-Америки.

Я занялся рыбной ловлей, чтобы хоть немного развеяться, и в то утро я тоже отправился на одной из лодок «Колдуотера» порыбачить. Дул легкий западный ветер. Море поблескивало под солнечными лучами. Мы отправились в западном направлении, поскольку я решил ни в коем случае ни на дюйм не продвигаться на восток на сколько это было в моих силах. В любом случае никто не должен был иметь возможности обвинить меня в желании нарушить предписания.

На борту, кроме меня был обычный личный состав лодки из трех человек — вполне достаточно для управления лодкой малой мощности. Мне хотелось побыть одному, поэтому я не пригласил с собой ни одного офицера, и теперь просто счастлив, что не сделал этого. Единственно, о чем я сейчас жалею, что не взял с собой более храбрых ребят.

Наша рыбалка нам удалась, но мы ушли на запад так далеко, что «Колдуотер» скрылся из виду. Только после полудня я отдал приказ возвращаться на корабль.

Мы успели проделать лишь очень короткий путь на восток, когда один из матросов удивленно вскрикнул, указывая в восточном направлении. Мы все посмотрели туда и невдалеке над линией горизонта увидели силуэт поднявшегося в небо «Колдуотера».

— Они починили и моторы, и генераторы! — воскликнул один из матросов.

Это казалось невероятным, и тем не менее совершенно очевидным. Только в тот же день утром лейтенант Джонсон сказал мне, что он боится, что восстановить работу генераторов невозможно. Я поручил ему ведение этих работ, поскольку он всегда считался одним из лучших специалистов по гравитационной защите во флоте. Он был автором нескольких изобретений, примененных в более поздних моделях, и я убежден, что относительно и теории, и практики гравизащиты он знает значительно больше, чем кто бы то ни был из живущих в Пан-Америке.