Потерянный континент - [7]

При виде «Колдуотера», находящегося вновь под полным контролем, ребята радостно завопили. Меня же по непонятной причине вдруг охватило предчувствие беды. И не потому, что я предвидел скорое возвращение в Пан-Америку и допросы — ведь я уже подготовился к сражению, которое должно было последовать за моим возвращением. Нет, это было что-то другое, неопределимое и смутное ощущение, странным образом возникшее при виде моего корабля, все выше поднимающегося в воздух и движущегося по направлению к нам.

Мне недолго пришлось подыскивать возможное объяснение моей депрессии, потому что несмотря на то, что нас было прекрасно видно и с мостика аэро-подводной лодки и с палубы, где сгрудились сотни матросов, корабль проследовал прямо над нами на высоте не более пятисот футов над морем и устремился в западном направлении.

Мы все закричали, и я выстрелил из пистолета, хотя и прекрасно знал, что все, кому следовало, видели нас. Но Корабль, не сбавляя хода, продолжал движение в том же направлении, становясь все меньше и меньше, пока вовсе не исчез из виду.

II

Чтобы это могло значить? Ведь командование я поручил Альваресу, всегда самому верному из подчиненных. Я не мог даже думать о возможности предательства с его стороны. Нет, дело было в чем-то другом. Произошло что-то, что привело к тому, что командование на себя взял мой второй помощник, Порфирио Джонсон. Я был уверен в этом, но к чему все эти рассуждения? Тщетность предположений была слишком ощутима. «Колдуотер» бросил нас посреди океана. Без сомнения, никому из нас не суждено узнать почему.

Молодой матрос, сидевший на руле, развернул моторный катер, когда стало очевидным, что корабль проходит мимо, и сейчас мы продолжали двигаться в том же направлении, куда ушел «Колдуотер».

— Поверни катер обратно, Снайдер, — велел я, — держи его прямо на восток. Догнать «Колдуотер» мы не сможем, не сможем и пересечь океан. Единственно, что может нас спасти — это достичь ближайшей суши, а это если я не ошибаюсь, юго-западное побережье Англии. Ты слышал когда-нибудь об Англии, Снайдер?

— Это часть Североамериканских Штатов, которая была известна древним людям как Новая Англия, — ответил он. — Вы это имели в виду, сэр?

— Нет, Снайдер, — отозвался я. — Англия, с которой говорю я, — это остров континента под названием Европа. Там двести лет назад находилось могущественное королевство. А Североамериканские Соединенные Штаты и все Федеративные Штаты Канады когда-то принадлежали этой древней Англии.

— Европа, — буквально выдохнул один из матросов. — Мой дедушка частенько рассказывал мне истории о мире по ту сторону тридцатого. Он был жутко ученый и прочел много запрещенных книг.

— В этом я тоже похож на твоего деда, — сказал я, — потому что я тоже прочел гораздо больше, чем обычно читают морские офицеры, а ведь офицерам разрешено больше знать из области географии и истории, чем людям других профессий.

Многие из книг и бумаг адмирала Портера Тарка, моего предка, который жил двести лет назад, сохранились до сих пор и находятся в моем распоряжении. В них говорится об истории и географии древней Европы. Обычно я беру с собой в плавание несколько штук, а на этот раз я взял еще и карты Европы и ее морских путей. Как раз сегодня утром перед рыбалкой я их изучал и, к счастью, захватил с собой.

— Вы хотите попробовать добраться до Европы, сэр? — спросил Тейлор, молодой матрос, рассказавший о своем деде.

— Она ближе всего, — ответил я. — Мне всегда хотелось исследовать забытые земли Восточного полушария. Это наш шанс. Остаться в море, значит погибнуть. Никому из нас домой не вернуться. Давайте воспользуемся возможностью насладиться, пока мы живы, тем, что запрещено всем остальным — приключениями и тайной, что находится по ту сторону тридцатого.

Тейлор и Делкарт мое настроение поняли, но Снайдер был более скептичен.

— Это измена, сэр, — ответил ему я, — все верно, но не существует закона, требующего карать самих себя. Если бы мы могли вернуться в Пан-Америку, я бы первым настоял на возвращении, чтобы понести наказание. Но ведь все мы знаем, что это неосуществимо. Даже если наша лодка смогла бы доставить нас, то еды и питья у нас не хватит и на три дня.

— Мы обречены, Снайдер, умереть вдали от дома, не увидев ни одного из своих соотечественников, кроме сидящих в этом катере. По-моему, это достаточное наказание даже с точки зрения самого строго судьи.

Даже Снайдер был вынужден признать справедливость этих слов.

— Прекрасно, тогда давайте жить, пока живется, и наслаждаться приключениями и удовольствиями, что принесет нам каждый из грядущих дней, — ведь любой из них может стать последним.

Снайдер все равно, не смотря на мои слова, был полон страха, но Тейлор и Делкарт ответили искренним:

— Есть, сэр!

Они были сделаны из другого теста: оба сыновья морских офицеров. Они были аристократы по происхождению и отваживались мыслить самостоятельно.

Снайдер оказался в меньшинстве, поэтому мы продолжили путь на восток. По ту сторону тридцатого, да к тому же вдали от корабля, власть моя закончилась. Я сохранил лидерство только благодаря личным качествам и не сомневался в своей способности оставаться руководителем наших судеб до тех пор, пока это будет в человеческих силах. Я всегда был лидером и останусь им, пока существуют мой мозг и плоть и кровь. Искусству повиноваться Тарки обучаются с трудом.