Потерянный город Обезьяньего бога - [62]

Ряд СМИ, включая «Вашингтон пост» и «Гардиан» (Великобритания), опубликовали статьи, посвященные этой полемике, где перепечатывались обвинения и цитировались Бегли и другие из числа тех, кто оспаривал важность (и даже само существование) находки. «Любопытно, – написал мне Крис, – что многие репортеры, узнав от меня о наличии „ответов на часто задаваемые вопросы“, не загорелись желанием прочесть публикацию. Им нужны были только агрессивные высказывания, чтобы подлить масла в огонь полемики».

«У меня такое ощущение, будто мы на скамье подсудимых, – писала мне Алисия Гонзалес. – Да как они смеют? Чушь!»

Крис Фишер сообщил «Американской археологии», что обвинения в наш адрес просто смешны. «Наша работа привела к тому, что территорию взяли под охрану. Мы готовим научные публикации. На цифровой карте показано то, что мы видели на местности. Важнейшей целью экспедиции было подтверждение того, что мы увидели с помощью лидара. Не думаю, что это похоже на авантюризм». Особенно Криса обескуражило то, что Бегли назвал его «охотником за сокровищами» – самое тяжелое оскорбление для археолога. «Где его отрецензированные публикации? Где его научные достижения? Я не нашел ни одной его отрецензированной статьи. А если он заявляет, что побывал на этих руинах, то где карта? – вопрошал Крис. – Занимаясь археологией, вы должны производить съемку местности, составлять карты, делать фотографии, вести заметки и так далее. Если он [Бегли] располагает такими материалами, то должен передать их в Гондурасский институт антропологии и истории, поскольку это местное культурное наследие. Если он не делает этого, то его поведение является колониалистским и неэтичным». Но по данным IHAH, Бегли, в нарушение гондурасских законов, не сдал в институт ни одного отчета о своей работе.

Национальное географическое общество опубликовало на своем сайте ответ членов экспедиции: «Как мы надеемся, наши коллеги оценят внимание, которое привлек к себе этот проект, и его огромную пользу не только для исследователей, работающих в этом регионе, но и для народа и правительства Гондураса. Мы надеемся также, что сообща сможем дать толчок более широким научным исследованиям в Москитии».

Вирхилио Паредес в качестве директора IHAH написал письмо в нашу поддержку, и мы опубликовали его в Сети вместе с ответами на вопросы. В частной переписке Вирхилио сообщал, что его расстроили нападки научного сообщества. Он проверил архивы IHAH, где не нашлось никаких сведений о получении Бегли разрешений от Археологической службы после 1996 года, хотя он продолжал «незаконно» вести исследования и разведку, а также за плату привозил на отдаленные археологические объекты знаменитостей, кинематографистов, туристов, ищущих приключений. Я предоставил Бегли возможность опровергнуть эти серьезные обвинения, но он в переписке со мной не выказал ни желания, ни намерений делать это, сказав лишь, что меня «вводят в заблуждение». Бегли защищался следующим образом: «Все мои поездки в Гондурас осуществлялись на основании необходимых разрешений или не подразумевали никаких действий, которые, согласно закону или правилам IHAH, требуют разрешения». Он отказался конкретизировать эти слова и не пожелал прояснить характер своей деятельности в Гондурасе после 1996 года – археологической, коммерческой или туристической. Затем он прервал нашу переписку по электронной почте, написав: «Надеюсь, на этом допрос закончился… Больше мне нечего сказать по этому поводу».

«Они обрушились на вас, – сказал мне Вирхилио, – потому что сами не принимали участия в экспедиции. Подумать только! Они должны говорить: „Какое участие мы можем принять, какую помощь оказать?“ Этот проект осуществляется ради моей страны, ради Гондураса – ради детей моих детей».

Хуан Карлос Фернандес иронически заметил: «Они расстроены, потому что мы залезли в их песочницу».

Поначалу казалось, что озабоченность наших противников вызвана заботой о научной чистоте, стремлением избежать некорректных допущений (предумышленных или нет) относительно местонахождения объекта. Но потом я узнал, что у этой научной перебранки имелась более глубокая подоплека – из оговорки, допущенной в письме ко мне одним из авторов подписей под обращением, пожелавшим остаться неназванным. Многие из тех, кто поставил свою подпись, в свое время поддерживали президента Селайю. После низложения Селайи в ходе военного переворота 2009 года прежнего директора IHAH Дарио Эураке сняли, а на его место назначили Вирхилио Паредеса. Отправитель письма в мой адрес сетовал, что нынешнее правительство Гондураса, пришедшее к власти в результате переворота, нелегитимно, а Вирхилио Паредес «занимает свое кресло незаконно» – «я с ним сотрудничать не буду». Эураке, который сейчас преподает в Тринити-колледже (Коннектикут), был одним из главных наших критиков. Он сообщил «Гардиан», что нами была предпринята «незначительная» экспедиция с упором на публичность, в которой не участвовало «ни одного археолога с именем».

Стало ясно, что письмо с протестом в какой-то мере было косвенной атакой на нынешнее гондурасское правительство. Это пример того, как переворот и его последствия разделили гондурасских археологов и породили сильные трения между ними. Когда на следующий год начались раскопки, мы увидели новые подтверждения этому – последовали очередные нападки. Многим авторам подписей было трудно отказаться от споров, и они продолжали пренебрежительно отзываться о проекте.