Потерянный экипаж - [39]

Раббе немного успокоился. В просьбе Вольфа он не видел никакого подвоха. Вполне естественная просьба.

— Как раз парочка русских у меня есть, — сказал он. — Две русские девки. Девки вас устроят?

— Это даже лучше, — сказал Вольф. — Это просто прекрасно! Женщины! Вы меня обрадовали, Гюнтер. После женщин Телкину некуда будет деваться. Да! Женщины — это хорошо!

— Вы хотите дать ему оружие? — спросил Раббе.

— Нет! Зачем? Я пошлю с ним Миниха. Вы разрешите, надеюсь? Миних отлично фотографирует.

— Вы Телкину нож дайте, — посоветовал Раббе. — Пусть отрежет девкам… Но как Миних будет снимать ночью?

— Ему подсветят фарами… Нож — это тоже идея. Да. Очень хорошо!.. А когда вы намечаете операцию?

— Сегодня, — сказал Раббе. — Пусть Миних созвонится с Гинцлером. Тот в курсе дела.

— Вы опять меня выручаете, Гюнтер, — сказал Вольф. — Не знаю, как вас и благодарить!

— Сочтемся, — сказал Раббе. — Ничего, сочтемся, Вольф.

2

Фигуры пастуха и подпаска растворились в сумерках, но еще слышалось постукивание овечьих копытец и разноголосое меканье отары.

— Хороший старик! — сказал Бунцев. — Верно, Оля, хороший старик?

— Да, — сказала Кротова. — И мальчишка. На молдаванина похож.

— Замечательный старик! — сказал Бунцев. — Деды — они все один на другого чем-то смахивают, верно?

— Да, — сказала Кротова.

Бунцев оглянулся вокруг, посмотрел на сомкнувшиеся к вечеру стволы сосен, на темные клубы кустарников.

— А Толи мы так и не дождались, — вздохнул он. — И ждать больше нельзя, как я понимаю…

— Уходить надо быстро, товарищ капитан… Больше суток ждали, а теперь надо быстро. Мало ли что? Вдобавок видели нас.

— Да, я понимаю, — сказал Бунцев. — Вот только со штурманом плохо…

Кротова промолчала, давая Бунцеву время свыкнуться с невыносимой мыслью о том, что они уже не могут рассчитывать на встречу с Телкиным. Она ждала, чтобы он сам отдал приказ. И капитан Бунцев отдал этот приказ:

— Пора.

Пройдя насквозь сосновый лесок, Бунцев и Кротова вышли в поле. Дул слабый ветер. На севере тучи снесло, показались робкие звезды.

— Чертовы унты! — сказал Бунцев. — Словно гири.

— Ничего. Авось недолго, товарищ капитан… Слышите?

Бунцев слышал: справа от них, далеко-далеко, еле различимо урчали моторы.

— Шоссе, — сказал Бунцев. — Только почему огней не видно?

— С подфарниками идут, наверное. И холмом скрыты.

— Пожалуй.

Они двинулись через поле, за день обдутое и уже не такое вязкое, как минувшей ночью, держа на тусклые, мигающие огоньки примеченного днем хутора.

Шагали молча, чутко всматриваясь в темень, вслушиваясь в каждый новый ночной шорох. Останавливались, шепотом перекидывались двумя-тремя фразами, снова шли. Тусклые огоньки разгорались. Они дрожали впереди, словно их тоже пробирала прохлада.

Летчики спустились в низинку, пахнувшую на них сыростью и болотом, перебрались вброд через тощий ручеек, поднялись на пригорок, и на обоих повеяло теплом.

Бунцев усмехнулся:

— Скажи, как получается…

До хутора оставалось рукой подать, и они легли, чтобы понаблюдать и отдохнуть.

— А ведь это не хутор… — шепнула спустя минуту — другую Кротова.

— Почему так думаешь?

— Больно много построек, кажется…

— Это вроде не постройки, а лес.

— Скажите тогда — целый парк.

— Ну уж, парк…

— Все может быть, товарищ капитан… Возможно, это поместье.

— Ну и что? — спросил Бунцев. — Тем хуже для поместья.

— Это-то верно… — ответила Кротова, напряженно вглядываясь в огоньки. — Это-то верно, товарищ капитан…

— Но?..

— Но близко подходить не стоит.

— Что же делать?

— Выждем.

Так они лежали с полчаса, и выжидали, и, наконец, дождались: на хуторе или в поместье, как утверждала радистка, послышался рокот мотора, потом прямо в сторону пилотов метнулись столбы света от автомобильных фар, и какая-то машина, выехав из парка, развернулась и быстро пошла по направлению к шоссе.

— Так, — сказала Кротова. — Значит, проселок у них здесь… Попробуем с машиной.

— Пошли, — сказал Бунцев. — Пошли. Все ясно.

Теперь они удалялись от поместья, стараясь держаться той невидимой проселочной дороги, по которой ушла неизвестная машина. Лишь через полчаса ходьбы Бунцев решил, что можно выйти на проселок. Кротова не возражала.

— Вы заправским партизаном становитесь, товарищ капитан, — прошептала она.

Проселок оказался узкой щебенчатой дорогой.

— Факт, поместье, — сказала радистка. — К хутору дорогу не мостили бы. Теперь ищите, товарищ капитан.

Но Бунцев и так уже лазил по придорожным кустам, шаря руками, как слепой.

— У тебя нет? — тихонько окликнул он.

— Пока не вижу… Ничего. Должны быть!.. Ладонь капитана ощутила шершавый провод.

— Ольга! — выдохнул он. — Иди сюда!

Кротова перебежала дорогу, присела рядом с Бунцевым на корточки.

— Самый настоящий телефонный, — определила Кротова. — Немецкий. Знакомое производство… Погодите, не режьте! Может быть, колючку найдем все-таки…

Они обнаружили, что в одном месте дорога проходит между двумя рядами изгороди, но столбы были опутаны не колючей, а простой проволокой.

— Жаль, — сказала Кротова. — Ну ладно. Тогда этот провод режьте, товарищ капитан. Пусть без связи посидят.

Бунцев нагнулся к проводу, щелкнуло лезвие открываемого ножа.

— Побольше куски режьте, — попросила Кротова. — Глядишь, пригодятся.