Потерянные во времени - [13]

– Еще хуже, чем сейчас? Что ж ты мне раньше не сказала, чтобы я прихватил рвотный пакет? – Оливер вытер пот со лба и несколько раз глубоко вздохнул.

Мими закатила глаза. Она придержала калитку, и они перешагнули через порог вместе. Казалось, будто один шаг равен миле, или семи лигам. Спустя мгновенье они очутились в лимбе, первом круге ада. Это место между мирами походило на земную пустыню, которую они только что покинули. Одинокая дорога вилась среди песков, лишенных пирамид.

– Переходить легче, если лимб выглядит как то место, откуда мы пришли, – пояснила Мими.

Оливер решил, что здешний каменистый и заброшенный пейзаж смахивает на Долину Смерти в пустыне Мохаве. Вдали виднелись пальмы, вдоль дороги цвело перекати-поле. Стояла гнетущая жара, и юноша взмок в своей безрукавке.

– Идем, – произнесла Мими, звякнув ключами от красного «мустанга» с откидным верхом, который вдруг возник на обочине.

– Садись, я поведу. Я знаю дорогу.

– Еще бы тебе не знать! – хмыкнул Оливер, но подчинился.

Азраил, Ангел Смерти, возвращалась домой.

Глава 6 Портрет художника в роли молодого наследника

На вечеринку Аллегра опоздала. Она слишком долго простояла перед зеркалом, нервничая и размышляя, что надеть. Вещи, которые она взяла в эту поездку из Нью-Йорка, не годились. Она ненавидела свои наряды. Чарльз, как и намеревался, ушел на открытие выставки. Аллегре удалось убедить его, что сегодня вечером она совершенно не настроена вести беспечную болтовню. Будет гораздо лучше, если она останется и спокойно проведет вечер за книгой. К счастью, Чарльзу настолько не терпелось увидеть редкостную коллекцию произведений искусства доколумбовой Южной Америки, что он не стал настаивать. Он наслаждался водоворотом светской жизни и вниманием ковена, который боготворил юношу. Аллегра знала, что он не будет скучать.

Как только за Чарльзом закрылась дверь, Аллегра ринулась на штурм платяного шкафа. Во время их последней встречи с Беном ей минуло шестнадцать. Тогда ее переполняли юность и энергия. И хотя Аллегра понимала, что пять лет – не слишком большой срок, теперь она чувствовала себя более зрелой, хорошо осознавала собственную красоту и ее воздействие на противоположный пол. Теперь девушка предпочитала короткую, почти мальчишескую стрижку, которую, кстати, Чарльз терпеть не мог. Он обожал длинные золотые локоны Аллегры и любил перебирать это осеннее буйство. Он страшно разочаровался, когда она вернулась из салона красоты с новой прической.

Но Аллегре нравилось новое ощущение свободы. Исчезла тяжесть, обременяющая шею (кроме того, летом ей всегда было очень жарко), пропал постоянный визг тормозов, если она просто переходила улицу. Улетучились назойливые мужчины, которые таращились на нее, когда она шла по тротуару, а ее сияющие кудри развевались, словно парус. Аллегре нравилось, что теперь она стала чуть менее заметной и более обыденной. Ее даже легче забыть, и можно даже вообразить, будто она сделалась кем-то другим. Но сейчас, пригладив короткие волосы, Аллегра забеспокоилась. А вдруг Чарльз прав и без длинных роскошных прядей она сама на себя не похожа? Вдруг без своего главного украшения она стала невзрачной и неинтересной?

В конце концов Аллегра остановилась на старом испытанном варианте – белая шелковая рубашка, мужские джинсы, широкий кожаный пояс и потрепанные «казаки».

Вечеринку устроили в особняке на вершине холма, в Пасифик Хайтс. Аллегра проскользнула в позолоченные двери и взяла с серебряного подноса у официанта бокал с шампанским. Она миновала богатых, эффектно выглядящих людей – женщины в мехах и бархате, мужчины в костюмах, сшитых в Японии. Центром приема оказалась гостиная – просторная комната со стенами, сплошь заставленными книжными стеллажами и подлинником Моне над камином. Из окон открывался захватывающий вид на Золотые Ворота. Однако, невзирая на антиквариат и выставленные напоказ произведения искусства, гостиная выглядела уютной и приветливой.

– Кажется, я вас видела. Меня зовут Декка Чейз. Добро пожаловать в наш дом. – Одна из самых видных матрон Сан-Франциско и по совместительству мать Бена улыбнулась Аллегре. – Вы – та самая девушка с картин, правда?

Картин? Так их уже несколько? Аллегра видела в галерее лишь одну.

– Миссис Чейз, – произнесла она, – как приятно снова встретиться с вами!

– Так мы действительно знакомы! – с восторгом воскликнула мать Бена. Она была высокой, как ее сын, и столь же стройной и эффектной. Декка Чейз являлась стопроцентной американкой, облаченной в безукоризненно изящное платье из белого кашемира. Аллегра припомнила рассказы школьных соседок по комнате: миссис Чейз – наследница крупного состояния, а второе имя досталось ему как раз по материнской линии.

– Я училась вместе с Беном. В Эндикотте, – пояснила Аллегра, чуточку побаиваясь гостеприимной хозяйки дома.

– Ах да, конечно! Сын очень обрадуется встрече с давней подругой! – Декка Чейз проплыла через толпу, держа Аллегру за руку, и остановилась перед высоким парнем в потрепанной синей куртке. Он потчевал восторженно внимающую компанию историей, от которой слушатели прямо-таки фыркали в свои коктейли. – Смотри, кого я нашла! – ликующе заявила Декка.