Потерянные слова - [24]

— Обычные слова, Лиззи, — ответила я.

— У тебя не бывает обычных слов, Эссимей, особенно если ты кладешь их в сундук. Что там написано?

— Что я была не единственной.

Сентябрь 1898

Днем я помогала миссис Баллард на кухне, а в Скрипторий приходила только ближе к вечеру, когда почти все расходились. Я топталась на пороге, как когда-то Лиззи, и наблюдала, как Хильда суетится около ячеек. Она клала и вынимала листочки, писала письма, правила гранки. Доктор Мюррей все это время сидел у себя за письменным столом, словно мудрая сова. Иногда он предлагал мне войти, иногда — нет.

— Это не потому, что ты ему не нравишься, — шепнул мне однажды мистер Свитмен, — а потому, что он такой сосредоточенный. Когда доктор Мюррей ломает голову над новым словом, он может бороду себе спалить и ничего не заметить.

Как-то днем я подошла к сортировочному столу, где сидел папа, и спросила:

— Можно мне помогать тебе?

Папа перечеркнул что-то в черновике, над которым работал, и оставил рядом пометку. Потом он поднял голову.

— Но ты ведь помогаешь миссис Баллард.

— Я не хочу быть поварихой, я хочу быть редактором.

Папа удивился моим словами не меньше, чем я сама.

— Ну, может быть, не редактором, а помощником, как Хильда.

— Миссис Баллард не делает из тебя повариху, она просто показывает, как надо готовить. Тебе это пригодится, когда ты выйдешь замуж.

— Но я не собираюсь выходить замуж.

— Ну, не прямо сейчас.

— Если я выйду замуж, то не смогу быть помощником.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что мне придется целыми днями сидеть с малышами и готовить еду.

Папа не знал, что ответить, и посмотрел на мистера Свитмена, надеясь на поддержку.

— Если ты не собираешься выходить замуж, то почему бы не стать редактором? — спросил мистер Свитмен.

— Потому что я девочка, — ответила я, возмутившись его насмешкам.

— Это имеет какое-то значение?

Я покраснела и ничего не ответила. Мистер Свитмен наклонил голову и поднял брови, как будто спрашивая: «Ну?»

— Совершенно верно, Фред, — отозвался папа, а потом взглянул на меня, чтобы убедиться в серьезности моих слов. — Мне на самом деле нужна помощь, Эсси. Уверен, и мистеру Свитмену тоже.

Тот кивнул в знак согласия.

* * *

Они не солгали мне, и я каждый день с нетерпением ждала, когда закончится обеденное время, чтобы пойти в Скрипторий. Чаще всего мне поручали вежливо отвечать на письма с поздравлениями доктора Мюррея в честь выпуска новой брошюры. Когда спина начинала болеть или правая рука нуждалась в отдыхе, я разносила книги и рукописи. В Скриптории было полно старых словарей и книг, но помощникам требовались научные труды из библиотек ученых и колледжей, чтобы исследовать происхождение слов. В хорошую погоду выполнять это поручение было совсем не трудно. Большинство библиотек располагалось рядом с центром Оксфорда. Я ехала по Паркс-роуд до Брод-стрит, а там слезала с велосипеда и шла пешком среди шумной толпы от книжного магазина «Блэквелл» до Музея Эшмола. Я любила эту часть Оксфорда больше всего. Здесь горожане и студенты одинаково чувствовали себя хозяевами и свысока смотрели на приезжих, которые пытались хоть одним глазком взглянуть на сады Тринити-колледжа или попасть в Шелдонский театр. А кто я сама — горожанка или студентка? Размышляя об этом, я чувствовала, что не принадлежу ни тем, ни другим.

— Чудесное утро для велосипедной прогулки! — сказал однажды доктор Мюррей. Мы встретились у ворот Саннисайда, когда я вывозила из них свой велосипед. — Куда отправляешься?

— В колледжи, сэр. Мне нужно вернуть книги.

— Какие книги?

— Когда помощники заканчивают работать с книгами, я отвожу их туда, где мы их брали, — объяснила я.

— Неужели? — переспросил доктор Мюррей и как-то странно закряхтел. Когда он ушел, я занервничала.

На следующее утро доктор Мюррей подозвал меня к себе.

— Эсме, я хочу взять тебя с собой в Бодлианскую библиотеку.

Я посмотрела на папу. Тот улыбнулся и кивнул. Доктор Мюррей закутался в свою черную мантию и вывел меня из Скриптория.

Мы вместе ехали по Банбери-роуд, и, следуя по моему обычному пути, доктор Мюррей свернул на Паркс-роуд.

— Здесь приятнее ехать, — сказал он. — Деревьев больше.

Его мантия раздулась от ветра, а длинная седая борода перекинулась через плечо. Я не знала, зачем мы едем в Бодлианскую библиотеку, и стеснялась спросить. Когда мы свернули на Брод-стрит, доктор Мюррей слез с велосипеда. Горожане, студенты, приезжие — все уступали ему дорогу, когда он шел к Шелдонскому театру. Когда мы проходили по внутреннему двору, мне показалось, что даже бюсты императоров, стоящие по периметру, кивают головой в знак приветствия главного редактора. Я шла следом, словно его ученица, пока мы не остановились у входа в библиотеку.

— По правилам, Эсме, ты не можешь стать читателем библиотеки. Ты не студентка и не научный сотрудник, но я хочу убедить мистера Николсона, что работа над Словарем будет продвигаться намного быстрее, если тебе разрешат приходить сюда и проверять цитаты по нашему поручению.

— Можно ли просто брать отсюда книги?

Он посмотрел на меня поверх очков.

— Даже королеве не позволено брать книги из Бодлианской библиотеки. Ну, пойдем.