Потерянные слова - [20]

Я вытерла слезы.

Лиззи вошла в комнату, испугав меня. Она увидела черновики Дитте, разложенные на полу.

— Эсме, что ты делаешь?

— Ничего, — ответила я.

— Эссимей, конечно, я не умею читать, но я прекрасно знаю, где должны находиться эти бумаги. Уж точно не в этой комнате, — сказала она.

Я ничего не ответила, и Лиззи опустилась напротив меня. Она поправилась, и ей было уже неудобно сидеть на полу.

— Эти бумажки отличаются от твоих обычных листочков, — сказала она, поднимая страницы.

— Это гранки, — пояснила я. — Так будут выглядеть слова в cловаре.

— Так ты заходила в Скриппи?

Пожав плечами, я забрала у нее черновики Дитте.

— Я не смогла. Я просто заглянула внутрь.

— Эссимей, нельзя больше брать слова из Скриппи. Ты это знаешь.

Я смотрела на клочок бумаги с почерком Дитте. Он был прикреплен к последней странице черновика.

— Лиззи, я не хочу возвращаться в школу.

— Тебе повезло, что у тебя вообще есть возможность учиться.

— Если бы ты училась в этой школе, ты бы поняла, как там ужасно.

— Мне кажется, что так думают все дети, которым давали столько же свободы, как тебе, — стала успокаивать меня Лиззи. — Здесь тебя некому учить, а ты слишком умна, чтобы бросать учебу. Потерпи немного, и потом ты сможешь делать все, что пожелаешь. Ты можешь стать учительницей, или писать книги по истории, как твоя мисс Томпсон, или работать над Словарем, как Хильда Мюррей. Ты слышала, что она теперь работает в Скриппи?

Нет, не слышала. Отъезд в Колдшилс отдалил меня от тех вещей, о которых я прежде мечтала. Когда Лиззи попыталась заглянуть мне в глаза, я отвела их в сторону. Она достала из-под кровати швейную коробку и шагнула к двери.

— Тебе нужно пообедать, — сказала она. — И нужно вернуть эти бумаги в Скриппи.

Она тихо закрыла за собой дверь.

Я открепила записку Дитте от черновика. В ней было написано еще одно значение слова hurry, которое по смыслу было ближе к преследованию, чем к торопливости. И это значение подтверждалось всего лишь одним примером. Я прочитала его вслух и осталась довольна. Под кроватью я нащупала кожаную ручку сундука и потянула ее на себя, ощущая всю тяжесть его содержимого. Лиззи хранила мои секреты даже во время моего отсутствия. Мне страшно было представить, что бы с ней случилось, если бы кто-нибудь нашел здесь этот сундук.

Эта мысль заставила меня задуматься о том, чтобы вернуть hurry на место, но потом я решила, что смогу отомстить Дитте, забрав это слово себе. Я открыла сундук и вдохнула запах слов. Листочек я положила поверх других и опустила крышку.

Злость на Дитте сразу прошла, и мне в голову пришла новая мысль. Я напишу ей письмо.

Все гранки я вложила обратно в конверт и запечатала его. Когда я уходила из Саннисайда домой, я бросила письмо в почтовый ящик у ворот.

* * *

28 августа 1897

Моя дорогая Эсме!

Как всегда, мне было приятно обнаружить письмо с твоим почерком, когда я разбирала вчерашнюю почту. Помимо твоего письма, из Скриптория пришли еще два: от доктора Мюррея и мистера Свитмена. Буква I уже немного напрягает. Когда же она закончится?! Я с радостью отложила работу, чтобы прочитать о твоих летних каникулах в Оксфорде.

Но ты написала только о душной погоде. Шесть месяцев в Шотландии — и ты уже привыкла к холодной сырости и бескрайним просторам? Неужели ты соскучилась по «холмам, что взлетают к беспокойному небу и ныряют в бездонную глубину озера»?

Помнишь, ты написала так через пару недель после приезда в Колдшилс? Я прочитала и сразу вспомнила, как любил те места твой отец. Он утверждал, что суровое одиночество исцеляет его, а я не могла с ним согласиться. Холмы и озера вас больше привлекают, чем меня.

Но верно ли я истолковала твое описание шотландского пейзажа? Не скрывал ли твой живой и образный язык истинные мысли? Потому что твоя просьба удивила меня.

Судя по всему, ты преуспеваешь в Колдшилсе и считаешься одной из лучших учениц по ряду предметов, а также «неиссякаемым источником вопросов», по словам мисс Маккиннон. Мой отец всегда считал это неотъемлемым качеством ученых и либералов.

Твои письма, от первого до последнего, убеждают, что ты получаешь образование, идеальное для молодой женщины, которой предстоит жить в двадцатом веке. Боже милостивый, двадцатый век! Кажется, я первый раз про него написала. Этот век будет твоим, Эсме, и он будет отличаться от моего. Тебе нужно знать намного больше.

Я польщена, что ты считаешь меня способной научить тебя всему, что нужно, и настолько очарована твоим желанием жить вместе с нами, что часами обсуждала это с Бет. Вместе мы смогли бы дать тебе хорошие знания по истории, литературе и политике. Мы могли бы продолжить обучать тебя французскому и немецкому, но в естественных науках и математике мы не сильны. К тому же на твое обучение потребуется много времени, а у нас его просто нет.

Ты напоминаешь мне, что я обещала всегда быть на твоей стороне, но боюсь, что в вопросах твоего обучения я не смогу сдержать свое слово. Отказывая тебе в просьбе, я встаю на сторону взрослой Эсме. Надеюсь, однажды ты со мной согласишься.

Я написала миссис Баллард письмо с просьбой испечь тебе имбирно-ореховое печенье. Надеюсь, оно скрасит долгий путь возвращения в школу и будет радовать тебя в начале нового учебного семестра.