Потерянные слова - [18]

15 ноября 1896

Мой дорогой Гарри!

Какие смешанные чувства вызвало твое письмо. Я постараюсь написать такой ответ, который понравился бы Лили (я пришла к выводу, что именно этого вы желаете больше всего, поэтому постараюсь не подвести ни тебя, ни ее, ни Эсме; я постараюсь, но ничего не обещаю).

Мистер Крейн продолжает обвинять Эсме в воровстве. Это серьезное обвинение, Гарри. Воображение сразу рисует образ Эсме, как она крадется с мешком за спиной и наполняет его подсвечниками и чайниками. Однако, насколько я поняла, у нее в карманах были только листочки, брошенные кем-то по небрежности. Что касается твоего воспитания дочери «вразрез с условностями», я с этим согласна, но то, о чем мистер Крейн говорит с упреком, я расцениваю как комплимент. Условности не пошли на пользу еще ни одной женщине. Так что довольно самобичеваний, Гарри!

Теперь вернемся к вопросу об образовании Эсме. Разумеется, ей нужно продолжать учебу, вопрос только в том, куда она пойдет после Святого Варнавы. Я наводила справки о Фионе Маккиннон, моей давней приятельнице, которая сейчас заведует довольно скромной (я имею в виду доступной) школой-интернатом в Шотландии неподалеку от города Мелроуз. Мы не общались с ней уже много лет, но училась она великолепно. Полагаю, что она создала женскую школу в Колдшилсе согласно собственным требованиям. Твоя сестра живет в пятидесяти милях от Колдшилса, так что это прекрасная альтернатива дорогим школам на юге Англии.

Прямо сейчас мое предложение вряд ли приведет Эсме в восторг, но к четырнадцати годам у нее появится тяга к приключениям.

И последнее. Не хочу поощрять своенравное поведение Эсме, но все-таки посылаю листочек со словом, которое может ей понравиться. Слово literately[16]промелькнуло в каком-то романе Элизабет Гриффитc. Хотя других примеров его использования я не нашла, на мой взгляд, это слово станет элегантным дополнением к literate[17]. Доктор Мюррей согласился с моим предложением написать о нем заметку для Словаря, но потом мне сказали, что оно вряд ли войдет в него. Видимо, автор недостаточно проявила себя как literata — мерзкое слово, которое придумал Сэмюэль Тейлор Кольридж, имея в виду «образованную леди». У слова literate тоже всего один пример использования, но его точно включат в Словарь. Может быть, literata и выделяется среди остальных, но я не думаю, что оно приживется. Число образованных женщин в мире так велико, что они уже давно стали привычными и достойными членами общества ученых.

Несколько волонтеров (как я понимаю, все женщины) прислали одну и ту же цитату к слову literately. Всего их шесть. Поскольку они не нужны для Словаря, не вижу причин не поделиться ими с Эсме. Не терпится узнать, как вы оба будете использовать это прекрасное слово — вместе мы можем сохранить ему жизнь.

Твоя Эдит

* * *

Началось последнее перед Рождеством собрание в женской школе Святого Варнавы, в которую я уже не должна была возвращаться после каникул, чтобы закончить учебный год. Миссис Тодд, директриса школы, хотела пожелать мне удачи, поэтому я сидела на стуле в зале перед собравшимися девочками. Все они — дети Иерихона, дочери работников Издательства и бумажной фабрики в Волверкоте. Их братья учились в школе Святого Варнавы для мальчиков и готовились получить профессию наборщиков или рабочих на фабрике. Через год многие мои одноклассницы станут переплетчицами книг. Среди них я всегда чувствовала себя белой вороной.

Сначала звучали обычные объявления. Я сидела неподвижно, глядя на свои руки, и желала, чтобы время побыстрее пролетело. Я почти не слушала миссис Тодд, но, когда девочки начали хлопать в ладоши, я подняла голову. Мне собирались вручить грамоты за успехи в изучении истории и английского. Миссис Тодд кивнула, чтобы я подошла, и сообщила всем, что я продолжу обучение в Колдшилсе в школе для юных леди.

— Это в Шотландии, — добавила она, поворачиваясь ко мне. Девочки снова зааплодировали, но с меньшим восторгом. Они и не мечтали об отъезде из Иерихона. И я не мечтала, но Дитте объяснила, что это меня подготовит. «К чему?» — спросила я. «К тому, чтобы заниматься тем, чем пожелаешь», — ответила Дитте.

Неделя после Рождества выдалась сырой и мрачной. «Хорошая подготовка к Скоттиш-Бордерс[18]», — сказала как-то миссис Баллард, и я разревелась. Она перестала месить тесто и подошла к столу, за которым я шелушила горох. «Ах, детка!» — воскликнула она, прижимая ладони к моим щекам и пачкая их мукой. Когда я перестала всхлипывать, миссис Баллард поставила передо мной миску и отмерила в нее масло, сахар, муку и изюм. Затем она сняла с верхней полки кладовой банку с корицей и поставила рядом со мной: «Только щепотку, запомни».

Миссис Баллард любила повторять, что печеньям все равно, теплые у тебя руки или холодные, умелые или неуклюжие. Она развлекала меня ими каждый раз, когда Лиззи не могла со мной поиграть или когда мне было грустно. Вскоре я и сама стала мастерицей в их приготовлении. Миссис Баллард вернулась к своему тесту, а я стала втирать кусочки масла в муку. Как всегда, моя правая рука почти ничего не чувствовала, и мне пришлось смотреть на обожженные пальцы, чтобы у них получалось разминать тесто до мелких крошек.