Потерянное наследство тамплиера - [41]

— Потому что она сама меня попросила об этом, — спокойно ответил Зиновий. — Я предлагал, но она сказала, что наше присутствие в доме позволит ей иногда появляться там и видеть отца. Ей всегда был нужен только он, ничего не переменилось и после их развода. Отец тоже иногда очень нуждался в её обожании, в привычных разговорах, ведь Кристи никогда себя так не вела, поэтому время от времени он сам звал маму в дом и проводил с ней вечера, как раньше, как это было до развода.

— Как вы думаете, кто мог убить ваших родителей?

— Конечно Вячеслав, — так же спокойно, как рассказывал о неистовой любви матери к отцу, сообщил Зиновий, — муж Люды.

— С чего вы так решили?

— Неделю назад я приходил в офис, так вот они очень сильно там ругались, отец кричал, что, если бы Славик не был его зятем, он бы его уже давно стёр в пыль, — очень спокойно сказал Зиновий.

— А где вы были в день трагедии? — спросил Алексей.

— Дома, в своей комнате, — ответил он по-прежнему спокойно, — мне нездоровилось, поэтому я не пошёл на работу, взял отгул. Из комнаты я не выходил до вечера, пока не приехала полиция и не сообщила о трагедии в ресторане.

— Ну, если не считать случайности, — очень жеманно говорил пришедший после Вячеслав Дронов, — хотя, по моему мнению, это несчастный случай, то мог и Зина это сделать.

— Зина — это ваш свояк Зиновий Важнов? — уточнила у него Зинаида.

— Да, — кивнул головой Вячеслав. Вообще он был спокоен и даже несколько высокомерен, — у них с отцом давний конфликт. Этот додик мечтал о море, хотел купить корабль и организовывать туристические туры. Приносил отцу проекты, сметы и даже бизнес-план, а тот лишь хохотал ему в лицо и говорил, что, пока жив, не допустит, чтоб так бесполезно использовались его деньги.

— А на работе у вас не было никаких недопониманий с Даниилом Важновым? — спросила Зина и, чтоб не дать ему соврать, добавила: — Вот ваш свояк Зиновий слышал, как вы ругались.

Вячеслав покраснел, как помидор, натянуто улыбнулся и сказал:

— У нас не было никаких проблем, а этот щенок выдумывает всё, чтоб выгородить себя. Я могу и вам предоставить все документы для проверки, если вы не верите полиции, они нас проверили уже похлеще, чем налоговая.

— Где вы были в тот день? — спросил Алексей, видимо решив, что этим вопросом он полностью снимает с себя вину за столь пассивное поведение этим вечером.

— На работе, — быстро ответил Вячеслав, словно готовился к этому вопросу.

— Насколько я понимаю, ваш офис находится недалеко от ресторана «Цветик-семицветик», в пешей доступности.

— У нас тут всё в пешей доступности, — ответил Слава, покраснев от злости, — и дом, и офис, и, кстати, школа Зины вместе с салоном красоты Людмилы. Так хотел Даниил, он не любил тратить время на дорогу и почему-то решил, что мы все тоже. Он вообще считал своё мнение единственно верным. Столько раз я ему предлагал перенести главный офис в Калининград и переехать всем туда, но тесть был категоричен. Сам жил в этой дыре и нас заставлял. Говорил, мол, маленькие города не съедают бесполезно время, но мне кажется, это всё ерунда, на то была другая причина.

— Какая? — уточнил Алексей.

— Понятия не имею, — сказал он и замкнулся, показывая тем самым, что не хочет больше разговаривать.

— Если вы найдёте убийцу, — Люда Важнова была следующей посетительницей кабинета и разговаривала с ними очень надменно, — я сама заплачу вам сколько надо. Только найдите правильного убийцу.

— А кто, по-вашему, правильный убийца? — поинтересовалась Зина. Ей не нравилась эта семья, от общения с ними хотелось помыться.

— Не цепляйтесь к словам, — резко прервала она Зину, — правильный это тот, кто убил.

— А как вы думаете, кого хотели убить из четверых?

— Конечно отца, — хмыкнула Люда презрительно, — он единственный из них был личностью, единственный, кто говорил людям правду. Мать — его безвольная тень, ничего не достигла, а под конец жизни он же её и пинком под зад. Что вы на меня так смотрите? — ухмыльнулась Люда. — Да, я не любила мать, а за что её было любить? Жалкая женщина, готовая положить на алтарь своей любви всё, даже детей. Она была сумасшедшей, а знаете, с такой матерью очень трудно жить.

— Ну а остальные? — Зинка знала, что такое обида на мать. Её родители уехали, когда ей было три, и она видела их только на фотографиях. Очень редко, раз в год, они прилетали на пару дней, не проявляя ни грамма нежности и любви к маленькой дочке, и вновь улетали в свои экспедиции. Деду было трудно заменить ей родителей, но он очень старался. Садил перед собой, наливал горячий чай и говорил: ну что, друг мой Зинка, будем жить, и солнечно улыбался одними глазами, как умел только он. Возможно, именно благодаря деду она их не ненавидит, возможно, ей повезло больше, чем Люде и Зиновию Важновым. Но всё равно, даже понимая этих двух людей с большими детскими комплексами, она не могла принять их жестокости.

— Остальные вообще моль, — вновь заулыбалась Люда, перестав злиться, — что Веня, что Марьяна, — продолжила она свои объяснения, называя взрослых людей пренебрежительно на «ты», — оба никчемные личности. Они были знакомы ещё с детства, и отец просто им помогал, давая работу и кров. Оба бы уже давно пропали без него. Веня вышел из тюрьмы, отсидев там за непреднамеренное убийство, и ему была одна дорога — в бомжи, а Марьяна загибалась в школе, работая учителем литературы. Плюс ко всему единственный сын выгнал её из дома, женившись и посчитав, что она мешает молодой семье, тогда отец и проявил своё благородство. У обоих дырявые карманы и пустые головы, они никому, как и моя мать, помешать не могли, а вот мой отец да, вот это личность, вот кому все завидовали. Он имел способность убедить любого, если это было в его целях.