Потерянное наследство тамплиера - [31]

Тем временем Феликс и не думал идти в больницу, чтоб навестить случайную жертву, которой удалось выжить, оставив на потом все задания, данные ему в группе «Дилетант».

Он не признался Стасе, но ему было плевать на всех, просто он умнее и не будет это явно демонстрировать, пока они ему нужны. Правда, была ещё одна причина — Зинка, девушка ему откровенно нравилась и своими огромными зелёными глазами, и ярко-рыжими волосами, но главное — характером. Феликс, глядя на неё, представлял своей ассистенткой, и картинка вызывала мурашки. Именно так и должно быть в его идеальном представлении, он и его рыжеволосая красавица-ассистентка, смелая и решительная.

Феликс был уверен, что дядя, сейчас сидя на облаке, помогает любимому племяннику, иначе как можно оправдать такое случайное стечение обстоятельств. Нет, он планировал съездить в этот маленький город у Балтийского моря, но позже, когда поверят, что он ни при чём, когда проверят его и оставят в покое, года через два, не раньше. Когда убедятся, что он ничего не брал и понятия не имеет о местонахождении украденной вещи. Но сама судьба распорядилась иначе, не сам, а под прикрытием этого агентства он попал туда, куда ему было нужно, а это значит, справедливость на его стороне.

Адрес Феликс помнил наизусть, повторяя его три года каждый день как молитву. Но закрытая дверь ответила ему тишиной квартиры. Он просидел на грязной лестнице возле двери, прислушиваясь к шорохам старого дома, который сменил не одно поколение людей, около пяти часов, не отходя даже попить. На него стали коситься соседи, а старушка, живущая напротив, вообще отказавшись ответить о нахождении своих соседей, стала грозиться вызвать полицию. После того как бдительная соседка спросила Феликса, кого он ищет, и не получила внятного ответа, то другого развития событий бойкая бабулька уже не видела. Не помогли ему ни врождённое обаяние, ни цирковой опыт общения с людьми. Дело в том, что Феликс действительно не знал, кто ему нужен, он знал только адрес. Ну ёще и пароль, дурацкую строчку из забытой песни. Сейчас, после многочасового сидения в грязном подъезде, ему показалось, что всё это полный бред. Всё, что он надумал себе там, в страшном и тоскливом месте, всё, что заставляло его не падать духом и сочинять новые номера для программы, это всего лишь больное воображение друга Севки. Злость накрыла его с головой, возможно, первый раз с того страшного момента, когда он понял, что не заплатят, когда пришли полицейские и все надежды спасти Николая рухнули.

В больнице пузатый охранник лениво сказал Феликсу, что время приёма закончилось, приходи, милок, завтра. На все уговоры мужчина реагировал отказом, а после того как Феликс переборщил с нажимом, пригрозил полицией.

Решив, что сегодня не его день, ещё чуть-чуть его телодвижений, и встреча с полицией будет точно гарантирована, Феликс вышел во двор больницы и уселся на скамейку. Ему следовало подумать, успокоиться и решить, что в своё оправдание говорить новым товарищам по расследованию, вернее тем, кто себя таковыми считает. После своего фиаско у запертой двери старой пятиэтажки наступившая пустота и разочарование в душе всё больше склоняли бросить новых знакомых, развернуться и улететь.

По мере того как злость проходила, становилось понятно, что Феликс не в силах сейчас это сделать. Деньги за работу агентство обещало не огромные, но всё-таки немалые. Возможно, если объединить их с теми, которые достались от продажи квартиры Николая, получится небольшая программа. Конечно, это будет не мировое шоу, о котором мечтал, но ведь можно начать с малого. Устроить небольшие гастроли со своим шоу по городам нашей бескрайней страны, подкопить денег и уже потом сделать всё так, как мечталось. Были ещё две причины, которые не давали ему просто так взять и уйти: первая — это Стася, молодая, неприспособленная к жизни. Феликс проникся к ней и сейчас считал, что не вправе бросить девушку здесь одну, ведь благодаря Феликсу она попала в эту, он ещё не понял, плохую или хорошую компанию. Ну и как итог и последний аргумент, чтоб остаться, была красивая девушка Зина. Это непонятное то ли чувство, то ли желание было не внятным, а только формировалось внутри, по приказу души заставляя находиться с ней рядом. Феликс понимал, что ещё есть шанс не дать этому чувству распуститься, словно сорвать цветок в бутоне, лишив его радости цветения, понимал и не хотел этого делать.

Решено, придётся остаться и довести до конца то, во что он опять вляпался. Сейчас было необходимо придумать версию, где он целый день болтался и почему не встретился со свидетельницей.

Расстроенная медсестра, вышедшая покурить из двери чёрного хода больницы, одним своим видом дала надежду всё-таки не врать. Не то чтобы он был поборником правды, просто Феликс привык врать только по-крупному, не размениваясь на мелочи. Призвав всё свое обаяние, которое он не растерял, сидя три года на грязной шконке, Феликс выдохнул и подошёл к отдыхающей, видимо, после праведных трудов девушке.

— Холодная у вас весна, — сказал он, сняв шляпу и пытаясь выдавить самую сногсшибательную улыбку, какая была припасена в его арсенале.