Потерянная любовь - [41]
— Привал, — сухо говорю, остановившись около поваленного дерева.
Черт, а я ведь даже не позаботился о провизии, словно заразившись А-2, потребность в еде отпадет сама собой. Но это не так, чувствую, как в животе ноет сосущее чувство голода.
Джанин усаживается на поваленный ствол дерева, расстегивает рюкзак и достает упаковку печенья из топленого молока. Я в детстве очень любил такие. В детстве…Словно целую жизнь назад.
— Угощайся, — она протягивает пачку мне. — У них скоро срок годности закончится, надо доесть.
— Срок их годности беспокоит меня сейчас меньше всего, — мрачно отвечаю, но от угощенья не отказываюсь. Я же не враг сам себе. — Спасибо.
— Да не за что, ты, как я вижу, решил идти налегке. Ни припасов, ни воды, — она не знает про скромные пожитки, что дали в высотке перед вылазкой. Припасы там, конечно, были, но они не рассчитаны на многодневный поход неизвестно куда.
— Некогда было об этом думать.
— Ну, что будем делать? — после некоторого раздумья спрашивает Джанин.
— Если бы я сам знал. Пока что — не имею ни малейшего представления, где искать. У нас даже карты нет.
— У меня есть, старенькая, правда, — замечает Джанин и достает из рюкзака сложенную в несколько раз карту местности.
— Где ты ее взяла?
— Нашла в одном из домов.
— Украла?
— Взяла в прокат, я так предпочитаю это называть. Если встречу когда-нибудь хозяев, непременно заплачу им за пользование. А пока что, она моя.
Беру из ее рук разлинованный лист, пытаясь определить, где мы, где Вестмайер и остальной мир.
— Это карта штата?
— Да, тебе нужна всего земного шара? В Индию собрался? Я посчитала, что эта нужнее. Не тащить же с собой всю картотеку.
— Верно, а можешь показать, где город, из которого мы только что ушли. Не могу сориентироваться.
Джанин доедает последнее печенье, выкидывая пустую упаковку под ноги, забирает карту и раскладывает ее на дереве.
— Вот это, — она указывает пальцем на город, — Ноун-Таун, где мы были полчаса назад. Где-то тут должен быть Вестмайер, — она ищет глазами его по карте. — Ага, вот он.
— Какое расстояние между ними?
— Не знаю, я же не картограф, — она смешно надувает губы, словно я сказал что-то обидное. — Я не очень умею читать карты.
— Так, а что ты там говорила про слухи? Что где-то есть поселение зараженных?
Джанин молча кивает. Если это действительно так, то самый простой способ — найти их и попытаться разузнать хоть что-то про лекарство. Не факт, что они еще живы, или что нам удастся их найти, но это уже хоть какая-то цель. Все же лучше, чем бездумно шарахаться по полям в поисках лучшей жизни.
— Нам нужно обозначить на карте все возможные места вокруг Вестмайреа, где могут жить эти самые зараженные. И проверить их все.
— Одно за другим?
— У тебя есть другие варианты? — смотрю на Джанин, только сейчас осознав, что до этого времени я толком даже не разглядывал ее.
Молодая девчонка с коротко стриженными каштановыми волосами и большими серыми глазами. То есть, когда-то они были серыми, теперь они больше напоминают пепел на углях — кружок серого на чернеющем белке глаза.
— Нет, это все же лучше, чем ничего.
Да. Теперь все вокруг все же лучше, чем ничего.
Раздается стук в дверь, и мы втроем нервно переглядываемся. Кажется, наше представление не прошло незамеченным. Один Мастуф испуганной ойкает, встает со стула и забивается в дальний угол комнаты, сползая по стене.
— Кто это? — почти одними губами спрашивает Уолтер.
Гретта лишь пожимает плечами.
Пришедший не заставил себя долго ждать, и уже спустя секунду, в квартиру вошел Тайлер. Со своей обычной наглой улыбочкой.
— Приветствую вас! Ого! Какая у нас тут дружная компания собралась!
От его слов внутри все сжимается.
— Тайлер, я… — начинает оправдываться Мастуф, но Тайлер одним взмахом руки затыкает его.
— Чего тебе надо? — спрашивает Уолтер, сжимая руки в кулаки.
— Да вот зашел, узнать хотел, что за представление вы устроили внизу. Не расскажете?
Стискиваю до боли челюсть, лишь бы не ляпнуть лишнего. Осторожно лезу одной рукой в рюкзак и достаю шприц Гретты.
— Алекс заразился, вот и ушел, — спокойно отвечает Уолтер, хотя я даже с кровати вижу, как напряжена его спина. — Что ты еще хочешь узнать?
— Заразился, значит, — повторяет Тайлер, складывая руки на груди. — Ты видел его черные глаза?
— Да, сомнений быть не может.
— Ага, понятно. Ты отпустил его?
— Да, — отвечает Уолтер.
— Я пытался его остановить! Тайлер, брат! Я старался! Они не послушали меня! — начинает вопить Мастуф из своего угла комнаты.
— Заткнись! — шипит Уолтер.
— Можешь не затыкать его, — произносит Тайлер. — Вы так орали, что вся округа теперь знает, что у нас тут возникли некоторые проблемы. У меня один вопрос, каков приказ относительно зараженных?
Уолтер молчит, а Мастуф робко произносит:
— Отстреливать.
— Молодец! — щелкает пальцами Тайлер. — Тогда позвольте спросить вас троих, почему вы не пристрелили его?
— Он еще человек! — не сразу понимаю, что это говорю я. Во мне закипает дикая ярость, смешанная с обидой.
Надвигаюсь на Тайлер, сжимая за спиной щприц.
— Он заражен, дорогая моя! Вы позволили зараженному уйти живым! Дальше продолжать сеять вирус вокруг! Это животное теперь заразит всю округу!
Когда эмоции, подобно цунами, поглощают человека, и он теряет контроль, в отчаянье появляются мысль: «Как их отключить?». Но что было бы, если бы эта безумная мечта сбылась? Если бы отчаявшийся человек перестал испытывать чувства вообще? Ранимость, эмоциональность делают нас «слабыми» – так считает большинство. И многие стремятся к тому, чтобы в совершенстве владеть выражением лица, иметь смелость взять себя в руки и дать отпор, сдержав предательские слезы. Однако эмоции нам нужны. Стоит только понять, о чём они сигнализируют.
В книге рассказано о жизни простых людей, которые окружали автора в 90-е годы 20 столетия. И пусть будут светлой памятью, упомянутые здесь имена и фамилии как для живущих, так и для ушедших в мир иной.
Эта книга о том, чего стоят мечты, о дружбе и том, что в конце концов должно победить. Свобода и одиночество, так близко граничащие и едва не размытые между собой, балансируют в поисках граней. Здесь будет немного людей и только один пес, множество ощущений и самобытный мир. Этот мир похож на сон, и приключения в нем такие же, так что не стоит удивляться, куда делось одно и откуда возникло другое.
Таисия – подросток, переживающий уход отца и непростые отношения с матерью. Она сбегает из дома и отправляется в путешествие, которое ведет ее вглубь своего подсознания, где она борется со своими страхами и злостью, не желающими отпускать ее назад.Книга о взаимоотношениях детей и родителей. О том как важно переступить через свою гордость и победить страх. Так же как и сказать родному человеку, что любишь его.
Сборник стихов от девушки без соответствующего образования и навыков работы в данной сфере. Содержит нецензурную брань.
Неудачный поход в кинотеатр и отвратительное послевкусие после откровенно халтурного фильма не могут стать началом странных и местами ужасающих событий, – скажете Вы и будете неправы. Анна Вам это докажет. Или вот, например, Билетик – он вообще ни сном, ни духом. А ситуация-то, в общем, обычная – в большом городе сталкиваются двое.
Настоящая книги повествует об истории зарождения великой христианской цивилизации и перерождения языческой Священной Римской империи в блистательную Византию. В книге излагается история царствования всех византийских императоров IV—V веков из династий Константина, Валентиниана, Феодосия, Льва, живописно и ярко повествуются многочисленные политические и церковные события, описываются деяния I, II, III, IV Вселенских Соборов. Помимо этого, книга снабжена специальными приложениями, в которых дается справочный материал о формировании политико-правового статуса императоров, «варварском» мире, организации римской армии, а также об административно-церковном устройстве, приведены характеристики главенствующих церковных кафедр того времени.