Потерянная любовь - [39]

— Как…

Вместо ответа яростно бью кулаком в стену, разбивая его в кровь, сдирая кожу. Хочется вытащить свою душу и вывернуть ее наизнанку. Выкинуть за ненадобностью.

Джанин испугалась и отскочила назад, резко увеличив между нами расстояние.

— Это не приступ, успокойся. Это не А-2. Это я. Это все я…

Упираюсь руками в стену, склонив голову. Сердце внутри бьется со сбивчивым ритмом, словно не желая делать каждый новый удар. Как я его понимаю.

— Прости меня, — шепчет Джанин. — Это я во всем виновата…

Резко подрываюсь к ней и хватаю за плечи.

— Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ!

Трясу ее как тряпичную куклу, ударяя в кирпичную стену. Но это не приступ ярости, порожденный А-2. Это мой личный гнев, моя личная боль. Джанин тихо стонет, испуганно глядя на меня.

— Просто помолчи! Сейчас я не желаю слышать ни одного слова от тебя! Ни единого! Ни на какую тему!

Мне необходимо время, чтобы справиться с этим, принять, попытаться найти решение, которое может быть только одним — искать лекарство.

— Поселение зараженных, говоришь? Это ты слышала?

Вместо ответа, Джанин дергано кивает. Значит, это и будет моя ближайшая цель — найти это поселение.

А там уже решим, что же делать дальше.

Ребекка.

Уолтер первым делом усаживает меня на стул, где сидела девушка с кроссвордами, когда мы только пришли сюда. Резко поднимаю на него взгляд, полный ненависти.

— Ты…Ты не пустил меня… — шепчу, сквозь стиснутые зубы. — Как ты смел? Это не твое дело!

— Так для тебя будет лучше!

Вместо ответа, отвешиваю Уолтеру звонкую пощечину. А он даже глазом не моргнул.

— Потом спасибо мне скажешь! — разворачивается и отходит от психически ненормальной девки, только что потерявшей единственного любимого человека.

Гретта набирает в шприц инъекцию Литаниума. Ее взгляд хладнокровен и сосредоточен. Конечно, она же врач, для нее самое главное — помочь больным. А раз один больной только что сбежал из моей жизни, то остаюсь лишь я с проклятой жидкостью в легких.

Она протирает салфеткой сгиб моего локтя и делает укол. Молча наблюдаю, как пустеет шприц. Я буду жить. Благодаря Алексу. Алекс умрет. Благодаря мне.

Если бы не легкие, мы уже давно были бы далеко на юге.

— Уолтер! Что же нам делать? Надо сказать Тайлеру! — причитает Мастуф, баюкая сломанную кисть. — Надо ему все рассказать, это же приказ — отстреливать всех зараженных. А ты его нарушил!

— Еще одно слово, и я нарушу один из своих собственных принципов — не убивать невиновных. Посмеешь рассказать Тайлеру, я лично выпущу тебе кишки, ты меня понял? — грозно нависает над Мастуфом Уолтер.

— Да, п-п-понял, брат. Сам рассказывай, делайте, что хотите. Мастуф все понял, Мастуф не враг сам себе. Я ничего не видел и ничего не знаю.

— Так-то лучше, — Уолтер хлопает его по плечу и возвращается к нам.

— Пойдем, тебя надо уложить поспать, — Гретта пытается поднять меня, а я не хочу никуда идти. Словно если я уйду от места, где десять минут назад стоял Алекс, то предам его. Словно я приму этот кошмар, ставший нашей реальностью, соглашусь на правила игры А-2, признаю наше поражение.

Я не хочу принимать. Не хочу понимать, что потеряла его.

— Ребекка, вставай, пойдем.

— Я не хочу.

— Тебе придется это сделать.

— Оставьте меня тут, я ничего не хочу.

Гретта устало вздыхает, складывая руки на груди.

— Тогда подумай об Алексе.

— Я только о нем и думаю! — срываюсь, выжимая последние остатки крика из грудной клетки.

— Тебе надо отдохнуть, если этого не сделать, лекарство будет намного дольше действовать. И тогда не факт, что поможет. И получается, что жертва Алекса была напрасной.

Поднимаю на нее опухшие глаза, пытаясь понять, шутит она или издевается надо мной.

— Поэтому возьми себя в руки и пошли! Чем раньше ты встанешь на ноги, тем быстрее мы уйдем отсюда!

— А куда мне идти? Подскажи? Зачем мне идти куда-то?!

Гретта наклоняется, наши лица оказываются на одном уровне.

— Затем, чтобы помочь Алексу найти лекарство. Если мы тоже займемся поиском лекарства от А-2, то шансы найти его заметно возрастут. Или ты решила опустить руки? Сесть тут и рыдать до скончания времен, что тебе не разрешили пойти с ним?

Она точно издевается надо мной. Хочется и ей залепить пощечину, чтоб след от ладони раскраснелся на лице.

— Поэтому хватит раскисать, погорюешь еще. А сейчас нам надо действовать, и тебе — в первую очередь! — Гретта грубо хватает меня за локоть и тащит по лестнице наверх.

Что ж.

А она ведь права. Я обязана помочь Алексу найти чертово лекарство.

Зайдя в квартиру, вырываюсь из цепких рук Гретты и падаю на кровать, желая закрыть глаза и никогда больше их не открывать.

Рядом на кровать садится Гретта, положив ладонь мне на спину.

— У меня была дочь Стефани. Ей было всего три года, когда А-2 забрала ее вместе с моей мамой. Они вместе гуляли на детской площадке, вернувшись оттуда уже зараженными. Я нашла их дома в обнимку. Моя мама сидела на диване со Стефани, и казалось, словно они спали перед телевизором. Но рядом валялась пустая банка из-под снотворного. Мама решила все за нас. Она убила мою дочь и покончила с собой, наглотавшись таблеток.

Я молча слушала Гретту, не зная, как реагировать на подобное заявление.