Потемкин - [166]
Агентом Потемкина на переговорах с великим визирем был Иван Степанович Бароцци, грек, служивший России, Турции, Австрии и Пруссии одновременно.>[886]
26 декабря 1789 года Бароцци привез в Шумлу условия Потемкина: новая граница проводится по Днестру; крепости Бендеры и Аккерман (Белгород Днестровский) разрушаются; дунайские княжества — Молдавия и Валахия — получают независимость от султана/ Архивы показывают, что русские предложения были обильно сдобрены подарками оттоманским чиновникам: упоминаются 16 колец, золотые часы, цепочки и табакерки, «кольцо с синим рубином и алмаз для первого секретаря турецкого посла Овни Эсфиру». Сам Бароцци получил «кольцо с большим изумрудом» — то ли для подарка, то ли для того, чтобы надевать во время переговоров с визирем.>[887] Потемкин предложил даже построить мечеть в Москве. Однако, несмотря на блеск брильянтов, условия Потемкина «алжирскому пирату» не понравились. Газы Хасан-паша выставил встречные предложения, на что Потемкин отвечал 27 февраля: «Мои предложения коротки и не требуют многих истолкований». Перемирия не будет: «требование перемирия [...] показывает больше желания выиграть время, нежели сделать мир, и притом я очень знаю турецкие ухватки: они любят торговаться и протягивать время по их пословице, что турки за зайцами на фурах ездят. Я же лутче соглашусь быть побитым, нежели обманутым».>[888]
Потемкин был прав, не доверяя полностью переговорам, которые вел Бароцци. От австрийцев и своих агентов в турецкой столице он знал, что султан Селим параллельно ведет негоциации с прусским посланником в Константинополе Генрихом Дицем. Если бы турки получили помощь от Пруссии и Польши, они смогли бы продолжать войну. К тому времени, когда Потемкин прислал свой ответ, султан уже подписал — 20 января 1790 года — соглашение о наступательном союзе с Пруссией. Фридрих Вильгельм обязался помочь Порте отвоевать Крым и объявить войну Екатерине.
В эти дни стремительно ухудшалось состояние здоровья австрийского императора. Туберкулез подорвал его силы. Когда окружающим стало казаться, что он выздоравливает, вдруг последовал абсцесс прямой кишки, потребовавший операции. Последние минуты Иосифа II были трагичны. «Кто-нибудь заплачет обо мне?» — спросил он. Ему отвечали, что принц де Линь не перестает рыдать. «Я не думал, что заслуживаю такой привязанности»,— ответил император. На своей могиле он предложил написать: «Здесь покоится государь, чьи намерения были чисты, но замыслы потерпели крах». Екатерина «много жалела о союзнике» своем, который «умирал, ненавидим всеми». Говорили, что, когда Иосиф испустил последний вздох — 9 (20) февраля 1790 года — Кауниц прошептал: «Это очень любезно с его стороны».>[889]
Для России смерть Иосифа был тяжелым ударом. 18 (29) марта Пруссия подписала договор о военном альянсе с Польшей. Фридрих Вильгельм двинул 40 тысяч солдат на север, к Ливонии, и столько же— в сторону Силезии. Помимо этих армий у него имелось под ружьем еще 100 тысяч солдат. Новый глава габсбургского дома, брат Иосифа — Леопольд, немедленно написал Потемкину: «В лице моего брата вы потеряли друга, но в моем лице обрели нового, высоко почитающего ваш талант и благородство». Потемкин и Леопольд согласовали планы защиты Галиции от поляков — однако Леопольд больше всего опасался вторжения Пруссии, поддержанной Польшей. Он умолял Потемкина заключить мир.>[890]
Тем временем в Варшаве возобладали так называемые «патриоты», поверившие в возможность создать новую, сильную конституцию, изгнать из страны русские войска и отобрать у Австрии Галицию. Опасность утратить контроль над Польшей угнетающе действовала и на Екатерину, и на Потемкина. Потемкин сообщил Леопольду, что, если начнется война с Пруссией и Польшей, он возглавит армию лично.>[891]
У Потемкина был свой план усмирения Речи Посполитой. Он собирался возглавить казачье войско и поднять православное население Брацлавского, Киевского и Подольского воеводств (где находились его имения) против католического центра, как некогда сделал Богдан Хмельницкий. Поэтому, взяв Бендеры, он предложил Екатерине дать ему новый титул, наполненный особым историческим смыслом, — титул великого гетмана казацких войск.>[892]
«План твой весьма хорош [...] — отвечала императрица. — Но от подписания меня удерживает только то одно, чего тебе самому отдаю на разрешение: не возбудит ли употребление сего названия в Польше безвремянного внимания Сейма и тревоги во вред делу?»>[893] И все же в январе 1790 года она жаловала ему звание великого гетмана императорских Екатеринославских и Черноморских казачьих войск. Потемкин был в восторге и немедленно велел сшить себе щегольский гетманский мундир, в котором разъезжал по Яссам; впрочем, одновременно он «приказал сделать себе и мундир из солдатского сукна, дабы своим примером подать недостаточным офицерам не издерживать из малого своего жалованья на покупку тонкого сукна»; «в угождение его, все генералы сделали таковые мундиры, и так,, хотя приказа и не было, но почти все штаб- и обер-офицеры с удовольствием во всю войну одевались в куртки толстого сукна, как солдаты».
