Потайной ход - [49]

Когда он встретился с Дреджем, сидевшим за стаканчиком джина, он приказал ему следить за хэмпстедским домом и следовать за миссис Херн, когда она выйдет. Затем, оставив своего шпиона, Дженнингс поспешил назад в город. Тем же вечером он послал телеграмму Катберту по данному слугой адресу, прося его вернуться утром в город.

В одиннадцать Дженнингс пришел к Катберту, который уже ждал его, удивленный и взволнованный.

– Ты с чего это так срочно меня вызвал? – спросил Мэллоу. – Неужели что-то узнал?

– Да. Извини, что помешал твоему отдыху. Кстати, ты ведь был в Брайтоне. Ты остановился в «Метрополитен»?

– Да. Мы несколько дней пробыли там с дядюшкой Карэнби.

– Вы там не встречались с миссис Херн?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Потом скажу. – Дженнингс окинул взглядом комнату и остановился на коллекции оружия. – Ты любишь такие игрушки? – спросил он.

– Да, в какой-то степени. Вот боевые копья, револьверы, мечи и…

– Я вижу, вижу. Тут пустое место. Что там было?

– Черт, я и не заметил. Забыл!

– Возможно, это заполнит пустоту, – сказал Дженнингс и протянул ему нож. – Узнаешь?

– Конечно. Три насечки на рукояти. Это мой нож. Ты со стены его снял?

Глава XVI. Рассказ Джульет

Вместо ответа Дженнингс посмотрел на Мэллоу.

– Я просто случайно глянул на стену и увидел, что одного предмета не хватает. И точно так же случайно предположил, что тут мог висеть нож. Ты уверен, что он твой?

Мэллоу с недоуменным видом взял оружие в руки и пристально рассмотрел.

– Мой, – сказал он, – такие насечки я сам вырезал на рукоятях моих револьверов. И на ноже тоже сделал, я купил его в Нью-Йорке, когда в последний раз ездил на охоту на крупного зверя в Скалистые горы. Я всегда помечаю мои вещи, чтобы другие не брали их по ошибке. Этот нож я привез с собой, и хотя он не особое украшение, повесил его на стене. Обычно я им разделываю добычу. Но если ты не снимал его со стены – признаюсь, я не замечал, что его нет, пока ты мне не показал, – то где ты его взял?

Дженнингс едва нашелся, что сказать. Катберт говорил так беспечно, что невозможно было предположить, чтобы он убил мисс Лоах. К тому же он был не из тех, кто способен убить безобидную старушку, тем более что у него – с первого взгляда – не было мотива для такой жестокости или такого риска. Удивленный молчанием друга, Мэллоу внезапно поднял взгляд. Прочел ли он правду в глазах Дженнингса или профессия Дженнингса заставила его вспомнить об убийстве в Кривом переулке, сказать невозможно. Но он внезапно побледнел и с отвращением выронил нож.

– Да, – сказал Дженнингс, отвечая на немой вопрос. – Этим ножом зарезали мисс Лоах.

– Этим ножом? – ахнул Мэллоу. – Но как, черт побери, – выругался он, – как мой нож туда попал?

– Я хотел бы, чтобы ты мне это объяснил, – ледяным тоном проговорил детектив.

– Господи, Дженнингс, неужели ты думаешь…

– Что бы я ни думал, – холодно ответил Дженнингс, – я клянусь, что никогда не подозревал тебя, Мэллоу. По правде говоря, я и сейчас тебя не подозреваю, но ради себя самого, ради своего же блага объясни, как этот нож попал в дом мисс Лоах!

– Да не знаю я! – воскликнул Катберт. – Правда, не знаю. Клянусь – я не знал о его пропаже, пока ты не ткнул меня носом в пустое место! – Он упал в кресло, с безумным видом провел руками по волосам. – Дженнингс, ты ведь правда не считаешь меня виновным в убийстве этой несчастной старухи?

Дженнингс протянул ему руку, Мэллоу вцепился в нее.

– Вот мой ответ, – сказал детектив. – Конечно же, я тебя не подозреваю. Сам факт того, что этот нож принадлежит тебе, убеждает меня в твоей невиновности. Но то, что ее убили именно этим оружием, объясняет мне странное поведение мисс Сэксон… то есть ее мотив.

Катберт подскочил.

– При чем тут Джульет? – спросил он.

– Я съездил поговорить с ней, – быстро объяснил Дженнингс, – и миссис Пилл проводила меня на чердак коттеджа «Роза». Мисс Сэксон стояла на стуле и шарила рукой по карнизу. Мне удалось пошарить там же – не важно, как, – и там я нашел это.

– Этот нож? – Катберт по-прежнему недоумевающе взял злосчастное оружие. – Но как он к ней-то попал?

– Ты сам должен ее спросить.

– Я? А ты почему сам ее не спросил?

– Она солжет мне – ради тебя.

– Ради меня? Ты хочешь сказать, что она считает меня убийцей?

– Да, – решительно ответил Дженнингс.

– Адская ложь! Я не верю, что Джульет считает меня таким негодяем, разве что она не любит меня, а она меня любит!

– Конечно, – быстро вставил слово Дженнингс, – причем так сильно, что спрятала нож, чтобы, как она думает, спасти тебя. Теперь ты понимаешь, почему она ради твоего же блага просила тебя не лезть в расследование этого дела? Я думал, она покрывает брата. Но она считает виновным тебя…

– И потому не выйдет за меня замуж?

– Нет. Я ни на миг не предполагал, что это ее беспокоит. Если женщина любит мужчину, она останется с ним и в радости, и в горести. Даже если он сущий Каин – она выйдет за него. Благослови господь всех женщин, они самые преданные друзья, когда любят. Нет, Мэллоу, каким-то образом миссис Октагон узнала, что ты убил ее…

– Но я не убивал! Не убивал! Я все тебе рассказал.

– То, что ты рассказал мне, могло быть пересказано миссис Октагон с некоторыми дополнениями. Она считает тебя виновным и угрожает выдать тебя, если Джульет от тебя не откажется. Джульет это сделала, и миссис Октагон держит на привязи свой ядовитый язык.