– В этом ты прав!
– Но если ты действительно отказалась от употребления наркотиков, – нехотя сказал Зандро, – я должен сказать, что уважаю тебя за это.
Лия удивленно моргнула.
– Ты мне не веришь. Яснее не скажешь.
– Скажем, я непредубежден.
– Скажем, что ты способен на это.
Неожиданно он рассмеялся. Это был искренний смех, и, когда Зандро снова внимательно посмотрел на нее, ей показалось, что он задумал что-то. Не в первый раз она ловила на себе взгляд, который заставлял ее нервничать.
– Может быть, – предложил он, – ты тоже попыталась бы избавиться от предубеждения? Мои родители не чудовища, Лия. Они поступали так, как тогда казалось правильным. Никто не совершенен, в том числе и я, конечно. Но, клянусь тебе, я всегда делал и буду делать все ради сына Рико.
– Это «все» может оказаться не самым правильным для него.
– А ты полагаешь, что могла бы сделать лучше просто потому, что ты его мать?
Стараясь не признавать, что его скептицизм может быть оправдан, она возразила:
– Неженатый мужчина, у которого даже нет ребенка, едва ли может быть идеальным родителем.
– Поэтому я нанял няню. И у Ники есть бабушка и дедушка. Ты говорила, что твои родители умерли.
– Да, но…
Зандро поднял руки.
– Давай не будем спорить. Ты пока еще не знаешь Ники.
– А чья это вина? – возмутилась она.
– Если ты хочешь, чтобы я признал свою ответственность, – пожалуйста. Только не могу сказать, что сожалею об этом. В то время другого выхода я не видел.
По дороге домой, когда они проезжали скудно поросшие травой сельскохозяйственные угодья, которые показались ей странно безлюдными, у нее внезапно возникло подозрение. Среди ссоры, открыто выразив презрение за то, что она употребляла наркотики, Зандро поцеловал ее – с явной страстью и гневом, который ему не удалось скрыть.
Он обладает превосходным самообладанием. Если даже поцелуй был вызван внезапным порывом, у него, вероятно, был какой-то мотив.
Сексуальной харизмы у Зандро больше, чем нужно, и он знает, как использовать ее. Он нажал на все пружины, чтобы получить опекунство над ребенком, но тогда ему не пришло в голову, что женщина, оплакивающая недавно умершего любовника, поддастся сексуальным поползновениям.
Эта новая стратегия оказалась непредвиденной и тревожащей.
На мгновение Лии показалось, что она могла бы воспользоваться ею в своих интересах – если Зандро действительно чувствует к ней влечение.
Эта мысль вызвала у нее отвращение к себе, и она попыталась отогнать ее, но после того, как они приехали домой и Лия поднялась в свою спальню, эта идея вновь овладела ею. Чувствуя, что одежда липнет к телу, она решила принять душ и переодеться.
Вступив под струи, Лия задрожала, хотя вода была теплая.
– Нет, – громко сказала она. Использование секса в качестве средства, которое может помочь ей добиться того, что нужно, идет вразрез со всеми ее принципами. Кроме того, эта идея чревата страшным риском.
Ей уже пришлось пережить тяжелую внутреннюю борьбу и поступиться несколькими укоренившимися принципами, одним из которых является честность, и сейчас она ежедневно подвергает риску свою репутацию, возможно, даже физическую безопасность, если Зандро обнаружит ее обман.
В воскресное утро вся семья отправилась в церковь. Ники сидел спокойно, зачарованный огоньками свечей и пением; даже во время проповеди его удалось занять книжкой с картинками и четками миссис Брунеллески.
Когда они вернулись, дом наполнился людьми.
У Доменико не было родственников в Австралии, но сестра миссис Брунеллески, ее муж и двое дочерей с семьями приехали к позднему воскресному завтраку.
– Вы помните Лию, – сказал Зандро, обнимая ее за талию.
Его кузины расцеловали ее в обе щеки, и мужья последовали их примеру. Две маленькие девочки прямиком направились к Ники, явно наслаждавшемуся всеобщим вниманием.
Запомнить все имена оказалось нелегко, но еще труднее было отвечать на вопросы о жизни в Новой Зеландии так, чтобы не выдать себя. Правда и полуправда казались Лии минным полем, по которому ей приходилось продвигаться с крайней осторожностью, потому что Зандро, беседуя с другими родственниками, внимательно прислушивался к ее ответам.
Лия никак не могла избавиться от воспоминания о том, что произошло днем раньше. Даже не глядя на Зандро, она точно знала, где он находится, как будто невидимая неразрывная нить привязала ее к нему.
После отъезда родственников в большом доме стало очень тихо. Дневной сон Ники затянулся, и миссис Брунеллески тоже задремала в кресле. Доменико объявил, что отправляется на прогулку, и удалился, постукивая тростью по выложенному плитками полу.
– У тебя усталый вид, Лия, – заметил Зандро, глядя, как она собирает игрушки, которые Ники и его кузины разбросали на полу, и кладет их в пластиковую корзину.
– Твоя семья в полном составе довольно… внушительная.
– Ники любит их.
Лия огляделась в поисках других игрушек. Зандро протянул ей деревянный кубик.
– Я слышал, как ты сказала, что у тебя нет родственников в Новой Зеландии.
Лия почувствовала, что у нее на глазах закипают слезы, и отвернулась.
– У меня есть хорошие друзья.
Но, если ей удастся осуществить свои намерения, она должна будет порвать с ними и начать жизнь заново где-нибудь в новом месте.
