Потаенные места - [138]

– Безумием… – прошептала она и прикусила язык.

– Да, – согласилась Нэнси. – Полагаю, тем летом я немного обезумела. – После этих слов она посмотрела на девушку хрустально-ясными глазами. – Ты, Пудинг, должна понимать меня лучше всех, – заметила она.

– Я? – удивилась потрясенная Пудинг. – Почему я?

– Ты бы сделала все для своего брата. Ну вот и я поступила точно так же. – Она отвернулась. – Я тоже сделала все, – добавила она тихо.

– Но почему, Нэнси? Как вы решились на такое? – обратилась к ней Ирен.

Долгое время Нэнси не отвечала. Ее глаза были пустыми.

– Она хотела все разрушить. Табита была очень набожной. Слишком многое зависело от брака с ней. Зависела наша жизнь. Зависело будущее семьи Хадли!

– Вы думали, у Клемми ребенок от вашего брата? И это поставит под угрозу его брак? – спросила Ирен.

– Но это было не так! – вскричала Пудинг. – Это был ребенок Илая Таннера! Они собирались пожениться.

Нэнси опять ничего не ответила. Ирен покачала головой.

– Я не понимаю, – возразила она. – Свадьба уже состоялась. Ее сыграли двумя днями раньше. Табита никак не могла узнать о каком-либо… опрометчивом шаге жениха и… расторгнуть брак.

– Это все усложнило бы, – произнесла Нэнси почти беззвучно. – Я сделала то, что велел мне долг, дабы сохранить семью. Сохранить наше доброе имя. Как я всегда это делала.

– Вы хотите сказать, будто думали, что Хадли должны быть для всех чертовым образцом? – снова покачала головой Ирен, напряженно размышляя. – Но ведь это не так, верно? Что могло разъярить вас настолько, чтобы вы решились убить человека?

Налетел мягкий ветерок, и лежащие на могиле Алистера цветы тихонько закачались на стебельках. Нэнси, не произнося ни слова, стиснула зубы, и под кожей в уголках рта у нее задвигались желваки. Пудинг была в полной растерянности.

– Нет, – произнесла Ирен снова, на сводя глаз с Нэнси. Пытаясь добраться до сути дела, она напряженно думала, перебирая в уме все возможные варианты. – Вы злились на Алистера, ведь так? На него, а не на кого-то другого. Вы злились на своего брата за то, что он женился и бросил вас.

– У него не оставалось выбора, – проговорила Нэнси ледяным тоном. – Только ее деньги могли удержать нас на плаву.

– Потому что он проигрался в пух и прах! – воскликнула Ирен. – Это была его вина. Но вы не могли возложить ее на него. Вы слишком сильно его любили. Вам пришлось уехать, когда здесь появилась Табита, не так ли? Было ли это одним из ее условий, или вы просто не могли выносить присутствия счастливых молодоженов? Присутствия Табиты? – Нэнси не выказала никаких признаков того, что услышала Ирен, и та некоторое время сосредоточенно молчала, хмуря брови. – Вы… вы ревновали Клемми? Когда решили, что она и ваш брат…

При этих словах Нэнси резко повернула голову.

– Не будьте дрянью! – воскликнула она.

– Поэтому вы взяли куклу? Я не могу понять, почему вы так поступили. Забрали у нее то, что могло стать важной уликой против вас. Но возможно, это был символ чего-то… ну, я не знаю. – Ирен снова задумалась. – Символ ребенка, которого она носила? Символ ребенка вашего брата? Ведь вы так считали? – Ирен была безжалостна, и Пудинг изнемогала от затянувшегося допроса. Она ощущала себя такой усталой, что ей казалось, ее вот-вот стошнит. А еще она бы легла на траву прямо у их ног. Хотя нет, она не хотела бы оказаться рядом с Нэнси. Она отказалась бы находиться рядом с ней где бы то ни было.

– Давайте просто уйдем, Ирен, – пробормотала девушка, но та пропустила ее слова мимо ушей.

– Эта тварь бессловесная, – прошептала Нэнси, – как она могла на него претендовать?

Она задрожала, словно теплый ветерок внезапно стал ледяным. А потом как-то съежилась, и лицо ее помертвело.

Пудинг взяла Ирен за руку и попыталась оттащить от скамьи.

– Давайте просто уйдем, – произнесла она снова.

Ирен взглянула на нее и кивнула. Они повернулись и направились прочь, но их вернул голос Нэнси.

– Ну, – произнесла она с легкой дрожью в голосе, выдающей скрываемый страх. – Что вы собираетесь делать?

– Хилариус видел, как вы вернулись с фабрики в окровавленной одежде и с куклой в руках. Он слышал, как вы соврали прачке, будто собаки загрызли овцу. Он помнит, как вы просили замуровать дымоход в комнате для занятий с куклой внутри него, – сказала Ирен.

– С какой куклой?

– Я видела ее, прежде чем она сгорела в камине, прежде чем вы ее сожгли. И Таннеры тоже, а также Верни Блант и присутствующая здесь Пудинг. И я видела ее остатки среди золы.

– Хилариус не станет свидетельствовать против меня. Было бы жестоко с вашей стороны просить его об этом, – проговорила Нэнси, но ее голос звучал теперь иначе, совсем не так, как прежде. Пудинг никогда не слышала, чтобы мисс Хадли говорила так неуверенно. Ни разу. – И никто не поверит ни единому слову кого-либо из семьи Таннеров.

– Я не уверена насчет этого. Во всяком случае, суперинтендант Блэкман не станет, как остальные, отбрасывать показания Таннеров.

– Вы это серьезно, Ирен? – откликнулась Нэнси. Она пыталась казаться язвительной, но голос ее прозвучал просто испуганно. – Прошло пятьдесят лет. Не говорите глупостей.

– Вам не кажется, что вы должны понести наказание, Нэнси? За убийство невинной девушки? – не отставала Ирен. Нэнси крепко сжала губы и отвернулась, вернувшись к тихому созерцанию могилы Алистера. – И потом… – продолжала Ирен. – То, что вы сделали тогда,