Потаенного смысла поимка - [7]

На снежный покров, на осеннюю медь,

На летний ажур, на весеннюю жижу —

На всё, что я скоро совсем не увижу,

Совсем не увижу нигде никогда,

Навеки уйдя непонятно куда.

«Всё длится это приключенье…»

Всё длится это приключенье —

Ручья апрельского верченье,

Свеченье ласковых небес.

Сегодня счастья перевес

Над неудачей, невезеньем.

Так хорошо в лесу весеннем.

Веселье, праздник, сил прилив.

О Боже, здесь нас поселив,

Ты совершил благое дело.

Сказала, – и душа взлетела.

«А птица на лету стареет…»

А птица на лету стареет,

В том воздухе, в котором реет,

Которым дышит, где поёт,

Свой совершая перелёт,

Где лёгкий дождик крылья мочит,

Куда душа моя так хочет.

«Нет, никому не надо умирать…»

Нет, никому не надо умирать,

А надо от восторга обмирать,

Когда ледок подтаявший крошится,

И исчезает снежная кашица,

И бабочка проснулась час назад.

Есть только сад. Есть только райский сад,

Тот сад, куда ведёт тропа сырая,

И даже не нужны ключи от рая.

«Касаться воздуха губами…»

Касаться воздуха губами

Весеннего, что между нами

Струится и горчит слегка.

И вероятность велика,

Что можно жить – не сокрушаться

И перед смертью надышаться.

«Вот окна открою, и пенье ворвётся…»

Вот окна открою, и пенье ворвётся.

Сегодня пернатым так дивно поётся

И слушать их – счастье, подарок судьбы.

До ближнего леса минута ходьбы.

До ближнего леса, до залы концертной.

Допущен туда каждый слушатель смертный.

И что ни солист – то серебряный звук,

Рождённый без всяких усилий и мук.

«А куст, что наряднее день ото дня…»

А куст, что наряднее день ото дня,

Так жалобно просит: «Запомни меня»,

И эта, бегущая под гору тропка

Запомнить её просит ласково, робко,

И лютик, растущий на склоне крутом,

Меня умоляет о том же, о том,

И всех, кто позвал меня, взглядом ласкаю,

Ношу в своём сердце и не отпускаю.

«Весне дано начать сначала…»

Весне дано начать сначала.

Я в этом плане подкачала.

Начать сначала не могу,

Я, видишь, силы берегу,

Чтобы хватило их на это

Непредсказуемое лето.

«И бабочка наперерез…»

И бабочка наперерез,

И птица из-под ног вспорхнула.

Меня пока ещё не сдуло,

Он мой пока – весенний лес.

Я здесь ни ветки не сорву

И не примну здесь ни травинки.

Вон старый лист лежит на спинке

В цветном от медуницы рву.

«Останови на мне взгляд голубой…»

Останови на мне взгляд голубой,

Небо большое с подсветкой весенней.

Я не прошу ни даров, ни везенья.

Просто хочу быть любима тобой.

Просто хочу, чтоб заметило ты

Как под твоими большими крылами

Я занимаюсь земными делами,

Не уставая от этой тщеты.

«Ну что ж, пускай издалека…»

Ну что ж, пускай издалека,

Пускай лишь чудится и манит

И явью никогда не станет,

Пускай лишь тянется рука,

И душу ранящий напев

То слышится, то пропадает,

И всё, о чём мечталось, тает

Там, в отдаленье меж дерев.

«Так хочется выведать у облаков…»

Так хочется выведать у облаков,

Мир необозримый и горний каков,

У лютика выведать у золотого,

Зачем он на землю пожаловал снова.

Так хочется выведать у тополей,

Какие широты их сердцу милей.

Так хочется выведать у человека,

Как быть, если призрачна Божья опека.

«Зелёное, синее – всё через край…»

Зелёное, синее – всё через край.

Не рай на земле. Просто ласковый май.

Молчу о печалях. О них неудобно

Рассказывать ближним и дальним подробно.

Сегодня улыбка у всех на устах,

И птицы щебечут в цветущих кустах,

И мы с тобой нынче – куда нам деваться? —

Должны соответствовать – петь, заливаться.

«Дней пять назад запели соловьи…»

Дней пять назад запели соловьи.

Мгновенье не поймаешь. Не лови.

Зато поймаешь тихий, тополиный

Летучий пух под голос соловьиный.

Как надо жить под пенье соловья?

О чём мечтая и куда плывя

В огромном море зелени и света?

На свой вопрос совсем не жду ответа.

«Хочу побыть наедине…»

Хочу побыть наедине

С печалью – очень старым другом.

Печаль всегда к моим услугам.

Лишь позову – спешит ко мне.

Мы с ней молчим, мы с ней поём,

Нам с ней вдвоём совсем не скушно,

Она сидит со мной послушно

Когда угодно – ночью, днём.

«Пой, соловей, хоть твой Коран…»

Пой, соловей, хоть твой Коран

Не вылечит душевных ран.

Когда поёшь, ещё больнее

При мысли, что расстаться с нею,

С волшебной жизнью предстоит.

Погода дивная стоит.

Пой, незаметный самородок.

Позволь, задравши подбородок,

Смещая взгляд левей, правей,

Тебя искать среди ветвей.

«Нет, я не могу закаляться, как сталь…»

Нет, я не могу закаляться, как сталь.

Мне страшно за близких, мне прошлого жаль.

Я в новое утро вхожу осторожно,

Средь новых широт озираюсь тревожно,

Расстаться с тобой, мой любимый, боюсь

На час, на минуту и тихо молюсь.

«А я и не стремлюсь на волю…»

А я и не стремлюсь на волю.

То по оврагу, то по полю

Блуждаю я в земном плену.

То листья мну, то травы мну.

В земном плену живя с рожденья,

Совсем не жду освобожденья

И даже опасаюсь дня,

Когда освободят меня.

«Господи, жизнь – это гиблое дело…»

Господи, жизнь – это гиблое дело,

Вот небеса – не имеют предела.

А постоялец несчастной земли

Слышит однажды: «Ну хватит. Умри».

Не надышался, не нагляделся,

Недолюбил. Так куда же он делся?

И не преступно ли гнать его прочь

С этой земли в соловьиную ночь?

«И каждый росток утверждает…»

И каждый росток утверждает: «Я сам» —

И тянется вверх – к небесам, к небесам.

И каждый цветочек, приземистый даже,

Стремится туда же, туда же, туда же.