Посвященный - [9]

– Успокойтесь, никакого колдовства, о вас я знаю от дяденьки Аникея.

– А о богатой жиле откель знаешь? – вскинулся Пантелеймон.

– Догадался – пожал плечами Алеша.

– Не тяни время, излагай, – встрял Аникей.

Уральский эксплуататор предложил разработать найденную жилу серебра за половинную долю в прибыли. – У него сейчас туго с деньгами, все в обороте, финансировать предприятие должен купец. Аникей вопросительно глянул на Алешу, тот кивнул головой в сторону двери.

– Извини, Пантелеймон Яковлевич, мы выйдем на минуту.

В коридоре спросил у Алеши:

– Ну что?

– Он правду говорит, дело честное, не обманет.

– Алеша, поедешь со мной на север? – половина моей доли – твоя и не спорь.

– Хорошо, дядя Аникей, поеду.

Вернувшись в залу, Аникей с Пантелеймоном ударили по рукам.Выезд экспедиции назначили через три дня.

Алеше особо готовить нечего – Серко заседлать недолго, а вот с Любаней расставались мучительно – измотали себя напрочь, ходили с дрожью в коленках и с синяками под глазами.

Пантелеймон собрал большую артель в шестьдесят человек, да двенадцать отставных казаков, понюхавших пороху.

Выступили на четвертый день, на нескольких телегах везли припасы, кухонную утварь, палатки с тюфяками. Им предстояло дойти до городка Катеринбурга – благо, хорошая дорога построена, а от него сплавляться по реке Тагилу до Туры. Вот недалеко от места их слияния и находилась серебряная жила.

Алеша, сидя в телеге, криво улыбался, вспоминая последнюю ночь перед расставанием. Устав от любовных ласк лежали в постели молча, потом вдруг Любаня спохватилась:

– Алешенька, как же я замуж пойду, увидит жених, что я не девушка, сраму будет.

– Дай подумать.

Алеша мигом нашел выход.

– Любаня, в первую брачную ночь возьмешь с собой в постель бычий пузырь, наполовину наполненный кровью, края склеишь рыбьим клеем, а после утех с будущим мужем раздавишь его у себя меж ногами. – Пузырь незаметно положишь под тюфяк, не забудь потом выбросить в нужник.

– Ох, любый, где ж я кровь возьму?

– Ай, перед свадьбой будете птицу бить, вот и кровь.

– Какой ты умный, Алеша, мне ни в жисть не догадаться, иди ко мне.

Паренек под воспоминания уснул, странный ему приснился сон – вокруг него горы, а от одной щетинистой елками горушки – блеск идет. Парнишка долго шел к этому месту, сердце радостно екнуло – ешкин кот, целое гнездовье самоцветов.

Алеша проснулся из-за пса – Снежок облизывал ему щеки, радостно урча. Ничего он придавил, уже солнце садится. Артель до реки Туры добиралась восемнадцать дней, а от нее через два дня были на месте.

Разбив лагерь, старатели принялись за разработку жилы. Трое мужиков сооружали плавильную печь – не таскать же руду в Челябу.

Алеша с ружьишком и Снежком каждый день ходил на охоту. Завалив нечаянно медведя, стал ездить верхом, с арканом у седла. Почему нечаянно, да медведь сам набежал – повезло пареньку, в стволе оказался патрон с жаканом. Реакция мгновенная. Выстрел, медведь валится бездыханным – жакан угодил зверю в глаз и разворотил башку. Пришлось бежать в лагерь, за подмогой – мужики, весело галдя, загрузили мишку в телегу. Шкура досталась добытчику – Алешка и так был в авторитете у старателей, а тут вознесся до небес.

Мужики зауважали Алешку на третий день после прибытия. Один из них, самый горластый, решил пристрелять ружье приколотил к сосне спил березы, кружок сантиметров в десять и стал шмалять с тридцати шагов.Стрельнул раз пять – не попал. От зрителей в сторону горе-стрелка полетели ехидные подначки.

– Гнутие ствола – пробормотал парнишка, собираясь уйти, его услышал горластый мужичок с ружьем.

– Может сам стрелишь, покажь нам свое умение.

– Не, дядя, я по таким целям не стреляю – пробовал отбрыкаться Алеша.

Толпа развеселилась.

– Ему поболе круг надоть, с метр.

– Га-га-га.

Паренек невозмутимо бросил:

– Я сейчас – пошел к палатке с инструментом, найдя искомое, молча, пошел к мишени.

К изумлению старателей, он слегка постучал молотком по гвоздю – двухсотке, наживив его в центре березового кружка. Мужики сбежались со всего лагеря, прибежали даже охранные казачки.

Алеша встал у черты, перезарядил ружье – ба-бах – раздался гулкий выстрел. Толпа побежала к сосне, а добежав, стояла в остолбенении и, открыв рот.

Подошедший Пантелеймон, потыкав пальцем глубоко забитый жаканом гвоздь, неожиданно спросил:

– Алексей Иванович, можно сию мишень взять, дома на стене повешу, стану гостей удивлять.

Мужики заржали.

– Конечно, берите, дядя Пантелей, если нужно я еще могу таких мишеней с гвоздями наделать.

Утирая слезы, казачий урядник в отставке сказал:

– Расскажи мне раньше о таком удивительном случае, ни в жисть не поверил бы.

В одно погожее июльское утро Алеша решил отправиться к ближайшей горушке, осмотреться. На биваке пахло свежесрубленной сосной, мужики ставили дом на зиму и баню, на очереди конюшня, да склад с плавильней.

Оседлав коня, пустился рысцой, поглядывая по сторонам – впереди бежал пес, распугивая снующих белок. Через час, забравшись на седловину между горами, обнаружил что-то знакомое – ба, да это место из сна. Чуть наклонившись, заметил сверкание от ближайшей горы, прямо от подножия.