Постышев - [12]

Выехали через день. Постышев заехал за председателем окружного комитета незаможных селян Башкатовым. Шофер только посматривал на Башкатова. Видно было, что того обеспокоила эта поездка вместе с секретарем окружкома.

— Ну, куда поедем? — спросил Постышев Башкатова, когда выехали за город.

— Вы же куда-то собрались? — недоуменно произнес Башкатов.

— В любой район, товарищ голова, — оказал Постышев. — Хотелось бы побывать в том районе, где организации комнезама работают хуже других.

— В каждом районе есть и хорошие, есть и пассивные.

— Тогда поедем в Печенежский.

— Дороги туда плохие, Павел Петрович.

— Перетерпим. Проберемся. Это ведь один из тех четырех районов в округе, по которым в окружном КНС сведений нет. Что там творится? Может быть, просто люди стесняются о своих делах говорить. — Постышев вынул из кармана брошюрку и подал ее Башкатову. — Это произведение читали?

— Это же наша брошюра.

— Значит, попал по точному адресу. Вот здесь здорово написано: «В основном собрания КНС проходят активно». Ну, на стилистику, что «в основном», не будем обращать внимания. А какая же это активность, когда только пять из десяти человек являлись на собрания!

— Раньше, Павел Петрович, совсем собрания срывались.

— Срывались? — переспросил Постышев. — Думаю, что наши организаторы их сами срывали. Кто пойдет на собрание, на котором говорят для того, чтобы говорить. Вы в «Селянине Харьковщины», в редакции были? Пойдите в отдел писем, вам покажут, что пишут о КНС бедняки. Они прямо говорят, что на собраниях болтают обо всем, о чем угодно, только не о том, как наладить хозяйство.

Постышев вдруг попросил Гордея Федоровича остановить машину.

Неподалеку от дороги пахали землю. Плуг тащили коровы.

— Доброй работы! — сказал Постышев, подходя к пахарю.

— Бувайте здоровы! — ответил тот, останавливая коров.

— Что же, другого тягла нельзя раздобыть? — спросил Башкатов.

— За друге тягло платить треба. А за все платить не настачишься, — ответил пахарь. — Потом будешь по чужим каморам свое жито рассыпать.

— У вас КНС есть? — продолжал расспрашивать Постышев. — Что же он делает?

— Собрания проводит. Делегатов в Харьков посылает.

— Кто у вас голова КНС? — поинтересовался Башкатов.

— Чупринка Свирид.

— Черт знает что — влюбились в этого Чупринку! — вскипел Башкатов. — Я давно рекомендовал выбрать другого.

— А вы думаете, другой буде краще, чим Чупринка? — заметил пахарь. — И у Чупринки только тын та хата, и у других добра небогато. Хозяева в КНС не идут.

— Что же, середняков не принимают в КНС? — поинтересовался Постышев.

— Середняк он так, посереди, стоит. С одного боку куркули, а с другого таки, як мы, жебраки…

Постышев: А куркулей много?..

Пахарь: Куркули есть, да и помещиками знов обзавелись. Может, я не так назвал. Только як не называй, а если у человека сорок десятин земли, кто он — пан, а чи панок?

Постышев: Откуда же появились такие?

Пахарь: Есть у нас Герасим Николаевич Лобода. Сам тутошний. За Петлюру носив шапку с шлыком.

Потом десь по свиту блукав, снова вернулся. Язык у него, як дзвин. Выступает, як поп на амвоне: «Мы даем товарный хлеб. Мы всю страну на своих харчах содержим. Мы культурные землеробы». Позахватал лучшие поля и пашет.

— Ну спасибо, товарищ, за рассказ, — сказал Постышев. — Как ваше имя, отчество, фамилия?

— Гливко Евген Карпович.

— Я Постышев, секретарь окружкома.

— А где же товарищ Киркиж? — полюбопытствовал Гливко.

— Он к вам приезжал? — спросил Башкатов.

— Он у нас комиссаром был.

— Что же вы, бывший красноармеец, не принимаете участие в КНС? — сказал Постышев.

— На собрания ходил. А потом перестал. У меня пять чашек на столе. Треба в них и молока налить и каши положить. А шо дарма время переводить — речи слушать? От них каша не родится. Як осень, так наш Чупринка и про прокатные станции и про коллективное тягло наговорит сто мешков. А весной иди к Лободе, кланяйся: «Дайте конячку», «Позычьте сеялку»… Десять хозяев все село в своих руках держат.

— Это вы уж через край, товарищ Гливко, — возразил. Башкатов. — Вроде советской власти у вас нет… Что же, в райисполкоме об этом не знают?

— В районе все знают, — намекая на что-то, протянул Гливко, — знают и про то, кто на поле у пана Лободы работает. И как кого он на сивбу та уборку нанимает…

— Напрямую можно рассказать? — настоятельно попросил Постышев.

— А так: прийдут из «фина», спросят: «Кто такой у вас работает?» — «Родственник». И «фин» понимает, что «родственник», потому что Лобода все за добрым обедом объяснит, сколько у него «родственников» и як ему тяжело им всем помогать.

— Спасибо, Евген Карпович, за науку! — прощаясь, сказал Постышев.

— Заедем к Лободе, посмотрим, что это за серый барин? — когда они уселись в машину, предложил Башкатову Постышев. — Знаете, что сказал Николай Палкин после того, как посмотрел «Ревизора»? «Всем досталось, а больше всего мне». Вот и сейчас мне досталось. Поверил я вашей статистике. В ней о Лободе, о десяти «хозяевах», что всю лучшую землю забрали, ничего не сказано. Что толку в КНС, когда в нем только речами кормят?.. Нужно спросить, Гордей Федорович, — когда машина приблизилась к селу, наказал шоферу Постышев, — спросить, где тут усадьба Лободы.