Поступь инферно - [49]

Уверенность испарилась через пару-тройку шагов. На скамеечке под раскидистым деревом, сплошь покрытом бледно-розовыми цветами, сидел, закинув ногу на ногу, мужчина невзрачнейшей наружности в томатно-красном беретике.

Хэйт сбилась с шага, резко затормозив. В голове шквальным ветром проносилось: "Откуда он взялся? Он меня узнал? Что ему известно обо мне? Что мне делать?!"

"Беретик", улыбнувшись непринужденно, помахал ей ручкой. "Да какого… он себе позволяет?! Я что, бояться его должна?" — внезапно взбеленилась адептка, набрала воздуха полную грудь, чтобы вызвать на беседу "доверительного характера" подозрительного этого товарища.

Толчок в спину сбил все планы: игрок, вышедший из аукционного дома после Хэйт, то ли задумался о высоком, то ли по жизни ворон ловил, но в результате врезался в адептку.

— Ты! — Хэйт развернулась, но тираду, так и рвавшуюся с губ, не озвучила.

— Простите, — чинно извинился игрок, отступая на шаг в сторону.

Девушка помотала головой.

— Ничего…

Занял этот обмен словами и взглядами от силы секунд тридцать. Но когда Хэйт повернулась обратно, на скамье было пусто. Она подбежала к скамейке, повертела головой в поисках, даже ощупала сиденье и спинку…

— Не могло же мне примерещиться? — ноги ее подкосились, она рухнула на скамеечку. — Или могло?..

Перед самым ее носом затрепетали полупрозрачные крылышки феи. Хэйт протянула руку, в которую незамедлительно упал свиток. Маленькое летучее создание перед тем, как рассыпаться искрами, притронулось ручкой к большому пальцу адептки, будто сочувственно. "Дожили: феи, недавно за волосы дергавшие, жалеют!" — Хэйт выдавила из себя слабое подобие улыбки.

Письмо было от Рэя, но казалось эдаким "лоскутным одеялом", собранным из реплик всей компании. Ее понемножку и журили за отсутствие на "общественно-грибных работах", и выражали надежду, что с ней все в порядке (мол, кое с кем чуть инфаркт не случился, когда "их ушастая" выпала из игры). Сообщали, что ждут ее в "Ворожее и осле", харчевне в Миттолисе (Барби-де возжелала пощупать чучелко говорящее).

— До чего же они все милые, — проговорила Хэйт, поднимаясь со скамьи, улыбаясь уже вполне естественно.

До Миттолиса настроение продержалось, и до порога харчевни — тоже. Но вот при виде чучела и сощуренных зеленых (ведьминых!) глаз хозяйки заведения словно бы кольнула в спину адептки игла беспокойства: ежели не привиделось Хэйт явление "беретика", то тот толчок, заставивший ее обернуться — а не для того ли он был, чтобы типчик в берете успел озвучить команду на логаут[17]?

— Пар-р-ршивец, — вполголоса ругнулась Хэйт, подразумевая то ли толкнувшего, то ли дядьку в томатном берете.

— И-а-а!.. — обиженно отозвался ослик.

— Что-то не по нраву гостье? — подоспела ворожея с подносом.

Хэйт уверила женщину, что все отлично, а харчевня ее так хороша, что из другого града к ней путники устремляются. Заодно и чучело ослиное потрепала по загривку — примирительно.

— Эй, баба-бафф! Чего встала, как корова в новом стойле? — через весь зал пронесся выкрик орчанки. — Двигай к нам!

Хэйт вздохнула, побрела к столику, за которым разместились напарники.

— Барби, ты в своем репертуаре, — попеняла адептка. — Теперь вся харчевня в меня пальцами тыкать будет же. Всем привет…

Рэй выдвинул для квартеронки стул, Монк и Кен синхронно кивнули в знак приветствия, Маська засопела с видом ребенка, у которого злая тетя отобрала конфетку. Орчанка хохотнула.

— Тыкалки повырываем, дело-то недолгое.

— В мирной зоне? — Хэйт кривовато ухмыльнулась, махнув рукой: пытаться изменить Барби — это почти как требовать у торнадо превратиться в поземок.

И тут же наморщила лоб в измышлении: мирная зона! Мог ли игрок, толкнувший ее возле аукциона, как-то пометить ее одежду или прицепить что-нибудь? Хэйт вспомнила, как на рыночной площади ее обсыпали мукой (случайно вышло), тогда система выдала сообщение о неучтенном стороннем воздействии и автоматическом устранении последствий. Дешевые штаны и рубаха (происшествие имело место быть относительно давно, еще до поездки в Ярославль) очистились полностью и без ее вмешательства. "Раз не было оповещения, не стоит кормить паранойю", — Хэйт выдохнула, расслабленно откидываясь на спинку стула.

— Мелочь, будешь кукситься — морщины появятся, — обратилась к гноме адептка. — Рожица детская, а морщины старушечьи — страх же будет! Не сердись, я не думала, что замотаюсь с квестами. Честно, собиралась помочь. Много сдала?

— Всего получилось пятнадцать "наборов", — ответила Маська, все еще немного обиженно. — Репутация с Советом Старейшин почти тридцать тысяч теперь. Еще семьдесят — и, может быть, смогу организовать свою мануфактуру. С наемными рабами… ой, работниками. Из неписей.

— Вирус Барби, — усмехнулся Рэй. — Он, похоже, всех поразил. Испортила ты, подруга моя боевая, волшебного ребенка. Малая, не учись плохому у злоязычной бой-бабы, тебе не идет.

Гномка отвернулась, буркнула в сторону еле слышно:

— И вовсе я не ребенок…

Но реплику эту из вежливости обошли вниманием. Рэй кликнул хозяйку, сделал заказ для адептки (та особо не отбивалась, поглядывая на Маську — не нравилось ей, как мелкая вздыхает). Когда же на столе появились запеченный поросенок на серебряном блюде (его убивец попросил подать с расчетом на всю компанию) и супчик с салатиком для адептки персонально, разговоры плавно перетекли в стук и звон столовых приборов.