Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему - [107]

.

Взявшись за применение этих принципов, Кокшотт и Коттрелл предложили очерк плановой экономики в Европейском союзе. Они объяснили не только, как рассчитывать план, но и как перестроить экономику для того, чтобы его внедрить. И здесь становятся ясны допущения, лежащие в основе их методологии: при всей их неприязни к ошибкам 1930-х годов они предлагают разновидность киберсталинизма.

В их модели устранение рынка в Европе будет осуществляться преимущественно не путем национализации, а через реформирование монетарной системы таким образом, чтобы деньги начали отражать трудовую стоимость[336]. Банкноты будут перепечатаны с «цифрами трудового времени», что позволит людям увидеть несоответствие между тем, что им платили за их рабочее время, и тем, сколько с них брали за продукты. Авторы надеются, что с течением времени люди начнут выбирать товары ближе к их настоящей стоимости. Таким образом, выбор потребителей превращается в механизм, выдавливающий прибыль из системы. Закон, запрещающий эксплуатацию, позволит рабочим изобличать получение чрезмерной прибыли; окончательная цель будет заключаться в полном искоренении прибыли. Банки перестанут быть инструментами для накопления капитала – это будет делать государство путем прямого налогообложения. Финансовый сектор будет разрушен.

Здесь Кокшотт и Коттрелл оказывают большую услугу, но не ту, о которой думают они сами. Они показывают, что для всеобъемлющего планирования развитой экономики начала XXI века следовало бы полностью устранить ее сложность, уничтожить финансы и навязать радикальные изменения в поведении на уровне потребления, демократии на рабочем месте и инвестиций.

Откуда появятся динамизм и инновации, не уточняется. Равно как и то, каким образом возникнет значительно более широкий сектор культуры. На самом деле, исследователи отстаивают мысль о том, что вследствие уменьшения сложности плановая экономика потребует меньшего количества расчетов, чем рыночная.

Но в этом и состоит проблема. Для того чтобы план работал, общество, осуществляющее этот проект, должно вернуться к тому состоянию, когда его можно «планировать». Рабочие координируются с каждым аспектом плана Кокшотта и Коттрелла на своих рабочих местах – а что происходит с теми, кто работает на трех работах одновременно, или с матерью-одиночкой, оказывающей сексуальные услуги по веб-камере? Они не существуют. Точно так же должна исчезнуть, причем не постепенно, финансовая сложность, которая стала отличительной чертой современной жизни. В этом мире не может быть кредитных карт, займов до получки, а сфера электронной торговли, вероятно, должна будет значительно сократиться. И конечно, в этой модели нет сетевых структур и однорангового производства бесплатных товаров.

Хотя исследователи осуждают догматический идиотизм советского планирования, они все равно придерживаются мировоззрения иерархического общества, физических продуктов, простой системы, в которой перемены протекают медленно. Модель, которую они создали, – это лучшее доказательство того, почему любая попытка использования государственного планирования и подавления рынка для продвижения к посткапитализму обречена.

К счастью, открылся другой путь. Чтобы пойти по нему, мы должны разрабатывать отдельные, произвольные микропроцессы, а не план. Наше решение должно гармонично сочетаться с миром сетей, информационных товаров, сложности и нарастающих перемен.

Конечно, на пути к посткапитализму нам понадобится планирование. Значительная часть капиталистического мира уже планируется – от городского проектирования и строительных проектов до интегрированных цепочек снабжения в крупных супермаркетах. Это становится возможным благодаря увеличению вычислительных мощностей, использованию больших данных и цифровому отслеживанию отдельных объектов и компонентов за счет применения штрихкодов и RFID-чипов. Так что та часть нашего проекта, которая нуждается в планировании, технически будет хорошо оснащена.

Но природа современного общества меняет проблему. В комплексном глобализированном обществе, где рабочий также является потребителем финансовых услуг и микроуслуг, поставляемых другими трудящимися, план может превзойти рынок только в том случае, если произойдет отказ от сложности и возвращение к иерархии. Компьютеризированный план, даже если он все измеряет в категориях трудовой стоимости, может приказать обувной промышленности производить обувь, но он не может заставить Бейонсе вдруг создать альбом, распространяющийся только через социальные сети, как тот, что она выпустила в 2013 году. Не может план регулировать и самое интересное явление в современной экономике – бесплатные товары. Такой план относился бы к редактированию страницы в Википедии или к обновлению Linux так же, как рынок, т. е. как к бесполезному занятию, которое невозможно рассчитать.

Если возникновение сетевой экономики начинает расшатывать закон стоимости, то и планирование должно стать частью чего-то более всеобъемлющего.

Андре Горц однажды написал, что источником превосходства капитализма над советским социализмом была его «нестабильность, его разнообразие… его комплексный многообразный характер, сравнимый с характером экосистемы, постоянно создающей все новые конфликты между частично автономными силами, которые невозможно контролировать или поставить раз и навсегда на службу стабильному порядку»