Постижение Петербурга. В чем смысл и предназначение Северной столицы - [144]

И ещё один исторический факт, говорящий о влиятельности градозащитников начала прошлого столетия. Если во второй половине XIX века, как свидетельствует один из крупнейших современных историков петербургской архитектуры Борис Кириков, «преобладало неприятие классицистического города», то «в 1900-х происходит позитивная переоценка отечественного классицизма и барокко. Приходит осознание того, что эти стили задают основной тон и масштаб центра северной столицы, формируют её величественно строгий ансамблевый строй, определяя своеобразие Петербурга — русского европеизированного города [12. С. 50–51]. В результате, если «к 1905 в Петербурге было осуществлено лишь 30 объектов неоклассической ориентации, что составляет порядка 5 процентов от общего массива неклассической застройки дореволюционного периода», то «следующая стадия (по 1910 г.) оставила уже около 140 построек», а «после 1910 наступил триумф ретроспективизма <…> и «в эти годы было возведено более 400 зданий и сооружений, представляющих многообразные варианты и оттенки неоклассического движения. Эти постройки охватывают весь типологический спектр: основную массу составляют доходные (многоквартирные жилые) дома, затем следуют общественные здания разного назначения, особняки, малые формы, отдельные интерьеры, инженерные и производственные сооружения» [12. С. 53].

Через сто лет, в начале XXI века, история повторилась, и Петербург прошёл тот же путь — от безнаказанности строителей, поддерживаемой городскими властями, до такого возрастания общественного мнения, с которым уже нельзя не считаться.

Едва строительный бизнес накопил финансовый жирок, как у него тут же обнаружился поистине зверский аппетит. В новостных сводках петербургских информагентств каждый день стали появляться сообщения о том, что вокруг такого-то старого здания или сквера вырос синий забор (чёрная метка), по такому-то адресу разрушают старинный особняк, а по такому-то уже бьют сваи, отчего по стенам рядом стоящих домов пошли угрожающие трещины… И это в тех самых исторических кварталах города и неподалёку от его пригородных дворцово-парковых ансамблей, которые совсем недавно, в 1990 году, были внесены в Список объектов всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО и находились под международной охраной как «единственное в своём роде и совершенное воплощение на обширном пространстве в течение 200 лет европейской идеи регулярного города, гармонизированного с ландшафтом»! [16. С. 241].

Но ещё удивительнее было другое: обычно при вторжении в охраняемые зоны у строителей не возникало особых проблем. Главное — чтобы состояние дома-жертвы было признано аварийным. А серьёзная организация при получении всех согласований, необходимых для заключения об аварийности того или иного здания, не испытывала трудностей. Самое важное — получить добро от Управления по инвестициям, распределявшего участки как в ходе конкурса, так и посредством целевых указов губернатора. Все дальнейшие визы превращались в формальность, и некоторые компании собирали за неделю с десяток виз: КУГИ, КГА, Градостроительного совета… Чуть более строго смотрела на вещи последняя инстанция — Межведомственная комиссия. По её требованию инвесторам не раз приходилось вносить изменения в готовый проект, но чтобы его целиком завернули — такого в современной истории не было ни разу [22].

Взаимоотношения с жильцами тоже решались достаточно просто. Проживающих в неприватизированной квартире или комнате закон позволял переселить на адекватное количество квадратных метров в любой район города (всегда на окраины, где жильё самое дешёвое) и без всяких компенсаций. Собственников жилья достаточно было «облагодетельствовать» лишь частью рыночной цены их недвижимости; недовольные обращались в суд, но и там строители-разрушители легко выигрывали дело, ведь аварийный дом эксплуатировать нельзя.

На кону стояли слишком большие прибыли, чтобы строительный бизнес мог позволить себе малейшие сантименты. «Петербургские архитекторы Сергей Истомин и Павел Никонов подсчитали адекватную цену жилого квадратного метра в центре Петербурга на примере домов №№ 1–3 по Большой Подьяческой улице. Оказалось, что аварийность и последующий снос зданий может принести инвесторам до 19 миллионов долларов. <…> Конечно, сюда не были включены “откаты”, “благодарности" за помощь в согласовании проекта, но и цена за метр в центре может существенно вырасти за время строительства» [22].

При сносе очередного здания интеллигенция возмущалась: ну что, этим строителям в центре Петербурга мёдом, что ли, намазано! Строили бы в спальных районах, там и места больше, и архитектурный ландшафт не испортишь никакими зеркальными стенами…

На самом деле они там тоже строили. И дома-соты для неслишком обеспеченных, и высотки для состоятельных, именуемые в рекламных проспектах «элитным жильём», и коттеджи для богатых. Но чем ближе к центру, тем строительство слаще: в Купчине квадратный метр жилья продавался примерно по 90 тысяч рублей, а на улицах в пределах Обводного канала — от 250 тысяч. Как говорится, почувствуйте разницу!