Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник - [55]

— Подоспели вы как нельзя кстати, — заметил я.

— Так ведь не случайно… — в голосе его сквозила горечь. — Я засунул ей в ридикюль «клопа» и слышал каждое слово вашего разговора.

На мгновение я умолк, не зная, что сказать. Девица дважды выстрелила в меня, однако из нас двоих Траски был больше моего огорчен этим обстоятельством.

— Чего, собственно, вы добиваетесь? — осторожно поинтересовался я.

— По-моему, этот вопрос должен задать вам я! — резко парировал Траски. — Вам нужны деньги? Вы их получите. Но предупреждаю: меня еще никому не удавалось шантажировать, и не удастся.

До меня наконец дошел смысл сказанного.

— Вы хотите сказать, что намерены выгородить ее? — ошеломленно спросил я.

Мне не хотелось говорить открытым текстом, хотя парень за конторкой не прореагировал бы, вздумай я при нем обсуждать план покушения на президента.

— Она моя дочь, — ответил Траски, и я на миг почувствовал досаду из-за его упрямства.

— Но ведь Виллису надо подсунуть какую-то версию, — раздраженно сказал я. — Кто, по-вашему, прикончил Марсию Коллерос?

— Беннет. Он уже на том свете, и ему без разницы, сколько трупов на него повесят.

— Ну а как с самим Беннетом? Не станете же вы утверждать, будто он покончил жизнь самоубийством?

— Меня коробит от вашего юмора, Робертс. Насколько мне известно, в убийстве Беннета обвиняетесь именно вы, и никто другой.

Возможно, по части юмора у меня недобор, по крайней мере с той категорией черного юмора, к какой относились шуточки моего собеседника.

— Полно, Траски! Мне отлично известно, что Беннет — ваших рук дело.

— Расскажите об этом Виллису, — прозвучало в ответ.

— Что вы предлагаете? — сдался я.

— Вы забудете напрочь, что когда-либо встречались с моей дочерью. Взамен я покупаю у вас камень на прежних условиях и плачу за него два миллиона. Знаю, что он стоит дороже, но больше вам не получить. Согласны?

— А как быть с Виллисом? — поинтересовался я.

— Виллиса я беру на себя. Именно поэтому вы получите только два миллиона.

— Согласен.

Мы условились встретиться на другой день в кабинете Виллиса. Траски снимет с меня подозрения, заявив, что я и не думал ударяться в бега, а всего лишь находился на отдыхе, и, как и в прошлый раз, внесет за меня залог. Кроме того, он предпримет шаги, чтобы полиция вообще отказалась от обвинений в мой адрес. Я не представлял, каким образом он изловчится это сделать: влияние его велико, но все же не безгранично, и если ему не удастся подставить вместо меня другого козла отпущения, то затея эта потерпит крах. Но я решил не волноваться заранее. В случае необходимости Траски позаботится о запасном козле отпущения. Изумруд я сдам на хранение в банк, и Траски получит камень в руки лишь после того, как обвинение с меня будет официально снято. Тогда же и Эми получит причитающиеся ей два миллиона долларов.

Удовлетворенный результатом переговоров, я положил трубку. Парень за конторкой поднял глаза и смерил меня скучающим взглядом. Поворачивая к выходу, я краешком глаза видел, как он снова погрузился в увлекательный мир приключений.

Сборы заняли у нас совсем мало времени. Эми облачилась в свой роскошный испанский наряд и наложила немного косметики для более полного правдоподобия облика. Позаимствованный у гангстера костюм меня не красил, но другого под рукой не было.

Ослепительно сияло солнце. Я опустил в «мустанге» все боковые стекла и поймал по радио музыку. Мы мчались по широкой прибрежной автостраде, окаймленной пальмами, словно герои рекламного фильма десятилетней давности. Откинув голову на спинку сиденья, Эми прикрыла глаза. Я не знал, о чем она думает: то ли о нашей совместно проведенной ночи, то ли о двух миллионах долларов. Когда я рассказал ей о результатах своих переговоров с Траски, она молча кивнула, словно это ее вовсе не касалось.

Если гнать машину, то расстояние между Эмеральд-Сити и Сан-Рио можно покрыть часа за четыре. Но я не гнал. По дороге мы пообедали, не обменявшись и парой фраз, словно давние супруги, затем заскочили в банк, где я абонировал сейф и оставил там изумруд Гастерфилда. Лишь к вечеру мы добрались до города. Я снял номер в одной их приморских гостиниц, где не слишком строго допытываются, назвался ли ты той же самой фамилией, какая значится у тебя в водительских правах. Мы решили переждать здесь до завтрашнего дня. Ужин заказали в номер.

Достаточно было мимолетного взгляда на Эми, и ситуация всеми воспринималась однозначно. Запирая дверь за официантом, я подумал, насколько обманчивой бывает внешность. Той ночью мы не прикоснулись друг к другу, а наутро Эми встала бледная, с темными подглазьями, как после бурно проведенной ночи. Быстрый взгляд в зеркало заставил меня убедиться, что я выгляжу ничуть не лучше, но торопливая пробежка бритвой по щекам вселила в меня иллюзию; может, не так уж я страшен, а поспешный, на ходу, завтрак заронил надежду: вдруг да сегодняшний день кончится не хуже, чем предыдущий. Затем мы уселись в «мустанг» и не спеша покатили к резиденции капитана Виллиса.

Акцию затеял и организовал я, значит, только себя и нужно будет винить, если все сорвется. Вероятно, потому я и занервничал. Радости мало даже в том случае, когда ставишь себя в зависимость от одного мошенника. Я же подставился сразу двоим в дурацкой надежде, что в конечном счете обоих обведу вокруг пальца и улизну целехоньким. Вчера мне казалась нелепой сама мысль, что Траски предаст меня или Виллис захочет проявить самостоятельность. Но теперь, по мере приближения к зданию полиции, такая возможность представлялась мне все более и более реальной.