Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник - [54]

— Что с тобой стряслось? — спросила Эми.

— Побывал в объятиях друзей.

— Оно и видно.

Я ехал куда глаза глядят, безо всякой определенной цели. Мне жуть как не хотелось ссориться, однако необходимо было выяснить некоторые моменты.

— Ведь я запретил тебе высовываться из дому.

Эми расплакалась.

— Я взяла такси и поехала к той церквушке. Только собиралась туда войти, как услышала внутри голоса и звук шагов. Я спряталась за деревом и увидела, как тебя несут… С тобой обращались довольно бережно, и я поняла, что ты жив. Затем вынесли девушку, та была без сознания. Я не знала, что делать. Дождалась, когда все разъехались, и отправилась домой.

Остановив машину, я поменялся с ней местами. Она не спросила, куда ехать, и уверенно взялась за руль.

— Где камень?

Она взглянула на меня искоса, и губы ее тронула улыбка.

— У меня в сумочке.

Мы ехали вдоль набережной. По обе стороны шоссе тянулись загородные особняки. По их самодовольному виду можно было подумать, будто некий ловкий предприниматель соорудил здесь океан специально, чтобы виллы живописнее выглядели. Остановив машину возле какого-то мотеля, Эми прошла в контору. Я сидел в раскаленной стальной коробке, стараясь не думать, чем все это кончится. Вскоре появилась Эми, помахивая ключом.

В смекалке ей нельзя было отказать. Она не польстилась на бунгало, стоявшее на отшибе, как это сделал бы на ее месте любой другой человек, желавший скрыться от посторонних глаз. Выбрала домик в центре, со всех сторон окруженный соседними бунгало. Сам я поступил бы точно так же. Тревога, сжимавшая мне сердце, постепенно начала отпускать. Если угодил в беду, то далеко не все равно, кто с тобой рядом.

Когда мы подкатили к домику, соседи одарили нас мимолетными, но отнюдь не настороженными взглядами. Сами они приехали сюда на отдых, значит, и мы явились с такой же целью. До порога я еще худо-бедно держался, а дальше меня тащила Эми. Не знаю, как она справилась, от меня проку было немного. Добравшись до постели, я провалился в бездну.

Когда я открыл глаза, Эми читала, сидя в кресле. Она была в одном купальнике, и если до сих пор мне казалось, будто я встречал женщин с хорошей фигурой, то теперь я понял, что ошибался. За окном царил полумрак. Странно!..

— Который час?

Эми отложила книгу в сторону и улыбнулась.

— Занимается рассвет. Ты проспал со вчерашнего дня, Дэн.

День выпал у меня из жизни. Я был несколько озадачен этим сообщением. Впрочем, уж если на то пошло, мог бы выпасть и не один день, а гораздо больше. Я встал с постели, позавтракал, с деликатной помощью Эми привел себя в порядок и отправился звонить.

Телефон находился в конторе, однако воспользоваться им удалось без помех. Постояльцы сменяются здесь слишком часто, чтобы кому-то вздумалось интересоваться чужими тайнами. Трубку взяли на третий звонок. Голос подошедшего показался мне незнакомым, но я решил, что уж мое-то имя там должно быть известно.

— Говорит Робертс, — представился я.

— Слушаю вас.

— Соедините меня с шефом.

— Можете подождать?

— Могу, — ответил я и положил трубку.

Похоже, я заболел манией преследования, хотя вроде бы и без причины. Подумаешь, эка невидаль: отколотили кулаками и пальнули разок-другой из пистолета, только и всего. Ни до автоматов, ни до бомбы с часовым механизмом дело пока что не доходило. Словом, скорее всего — это типичный случай мании преследования, но ведь я знаю, как легко выяснить, откуда звонят. Правда, мне известна и защитная контрмера. Я вызвал некий номер в Нью-Йорке. Разговор, конечно, теперь влетит в копеечку, но тут уж не до мелочных подсчетов, когда речь идет о собственной безопасности. Этот нью-йоркский номер принадлежит моему коллеге, с которым мы время от времени оказываем друг другу небольшие услуги. Я попросил его позвонить Траски, а затем соединить линию с моей. Таким образом, если кому-то захочется выяснить, откуда был звонок, все концы замкнутся на Нью-Йорке.

На сей раз трубку подняли сразу же.

— Это опять Робертс.

— Напрасно вы так поступили, — голос Траски звучал укоризненно. — Второй раз выводите из строя моего человека, — доносилось из трубки так ясно, словно связь шла не окольным путем, через полстраны. — Я этого не потерплю.

— Сами знаете, что у меня не было выбора, — огрызнулся я. — Как ваша дочь?

На другом конце провода зависло молчание — долгое, напряженное, точно собеседник поначалу собирался сообщить какую-то неприятную весть, но затем передумал.

— Спасибо, все обошлось. Если не считать легкого сотрясения мозга.

Я судорожно сглотнул слюну и повнимательней пригляделся к пареньку, который, сидя за конторкой, читал книгу. На вид лет двадцати, скорее всего студент, решивший за время летних каникул подработать на сигареты с марихуаной. Перед ним лежала книга в мягкой обложке, и парень читал очень быстро, с такой поспешностью переворачивая страницы, словно жалел потратить впустую даже долю секунды.

— Как вы там очутились?

— Не понимаю, почему я должен перед вами отчитываться, Робертс.

Я оставил реплику без ответа, зная, что Траски и сам все выложит.

— У меня возникло подозрение, что Амалия впуталась в эту историю, и я решил за ней проследить.