Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник - [49]

— В действительности все обстояло иначе? — поинтересовался я.

— Сами прекрасно понимаете, — усмехнулась она. — Просто я люблю деньжата, а это был наиболее легкий способ разжиться ими. Но Джеронимо таким объяснением не удовлетворился бы. Ему нужно было видеть меня несчастной, и я разыграла из себя безвинную жертву. Однако теперь меня все больше и больше тяготит эта навязанная мне роль. Задыхаюсь, нет сил терпеть!

Голос ее сорвался на крик, и я опасался, как бы девица не впала в истерику. Но нет, обошлось без истерики, Амалия Траски умолкла, затем грустно улыбнулась.

— К чему я все это рассказываю? Впрочем, для вас уже безразлично…

Терпеть не могу такие гнусные намеки.

— Каким образом вы оказались замешаны в этом деле? — спросил я, чтобы направить ее мысли в другое русло.

— Мэри позвонила мне и пожаловалась, что угодила в беду. Я не знала, как быть. К Мэри я относилась очень хорошо, но у меня не было решительно никакой возможности ей помочь. Дико звучит, и, вздумай я сказать Мэри правду, она бы мне не поверила. Чтобы дочь всемогущего Джеронимо Траски была не в состоянии помочь подруге?! Но все обстояло именно так.

— А ваш отец?

Она бросила на меня удивленный взгляд, недоумевая, отчего я его так называю, но я-то отлично помнил горделиво-нежное выражение его лица, когда он смотрел на нее. Возможно, девица и не чувствует себя дочерью Траски, охотно верю. Однако Траски искренне считает себя ее отцом.

— Да он прибьет меня, стоит мне только заикнуться о салоне! Сам он постарался закрыть глаза на мое прошлое, но и мне велит забыть. Не вспоминать о былом — как будто его и не было. Нет, к нему я не могла обратиться за помощью.

— Вы ответили Мэри отказом?

— Я условилась с ней о встрече и попыталась объяснить ей истинное положение вещей. Дальше все произошло, как я и предполагала. Мэри ужасно разобиделась и ушла не попрощавшись. А на другой день снова позвонила. Хорошо еще, я была дома одна. Мэри сказала, что нам необходимо еще раз встретиться. Я согласилась в надежде, что мне удастся оправдаться. Однако Мэри мне и рта не дала раскрыть. К черту всякий треп, сказала она, речь идет об огромных деньгах, и я права, что не желаю помогать ей задаром. О’кей, она берет меня в долю. Я, как рыба, разевала рот, не зная, что сказать. А Мэри тарахтела без умолку, как заведенная, об изумруде Гастерфилда и о его баснословной ценности.

Я недоверчиво покачал головой. Сколько бы ни стоил изумруд Гастерфилда, это все равно мелочь по сравнению с капиталами Траски.

— Никак не доходит? — Она бросила на меня такой раздраженный взгляд, что я опасался, как бы вслед за ним не грохнул выстрел. — Твержу, твержу, а он, видите ли, не желает понять! Этот чертов камень для меня равносилен свободе. Он обеспечит мне независимость, даст возможность не выпрашивать денег у Джеронимо.

— Чего же хотела от вас Мэри?

— Ей было страшно. Сэмми действовал заодно с некоей шайкой, а затем обманул сообщников. Он и Мэри понимали, что бандиты не спустят им обмана, а без серьезной поддержки им было не справиться с гангстерами.

Я невольно вскочил со стула. Девица реагировала с проворством хищницы. Мгновенно вскинула пистолет на изготовку, и палец лег на курок. Мне самому не выполнить бы этой операции лучше. Да какое там! Я был бы рад, умей я действовать хотя бы с такой же быстротою.

— Еще один такой фортель, и я продырявлю вас насквозь! — голос ее полоснул как бритва. — Сесть на место!

— Что вы этим хотите сказать? — я не в силах был шевельнуться. — Ведь Мэри боялась Сэмми, разве не так?

— Сэмми?

Она засмеялась с такой горечью, что на миг мне сделалось ее жаль. У человека, который способен так смеяться, немало тяжких испытаний позади.

Я припомнил собственную версию событий.

— Сэмми потерял камень в салоне, — неуверенно начал я.

— Черта лысого он потерял! — перебила меня Амалия. — Сэмми был не из тех, кто теряет вещи дороже двух центов. Скупец из скупцов, я сроду таких не встречала. За пару долларов он продал бы родную мать, найдись на нее покупатель. Ему было жалко расставаться с камнем, и он решил надуть сообщников. Камень оставил у Мэри, а дружкам своим сказал, что потерял.

Фи, какая наивная уловка! Я так и заявил Амалии, но она покачала головой, не соглашаясь.

— Сэмми хотел лишь выиграть время. Он рассчитывал, что, пока бандиты будут рыскать вокруг салона, ему подфартит найти покупателя. Через какого-то посредника он вышел на Джеронимо. Отец предпочитает не влезать в скандальные дела, однако изумруд Гастерфилда не давал ему покоя.

— Сделка ведь не состоялась…

— Нет. Впрочем, я бы заранее могла предсказать, что она не состоится. Сэмми был не дурак, но совершенно не разбирался в людях — по крайней мере, в людях того типа, с какими он связался. Его схватили и колошматили до тех пор, пока он не выложил все как на духу. А затем прикончили.

— И тут на сцену выходит Мэри, — подсказал я.

— Мэри вступила в игру гораздо раньше. Шлюха шлюхой, но смекалки ей было не занимать. Как по-вашему, чего ради ей было сидеть сложа руки и ждать, пока Сэмми подыщет подходящего покупателя? Кто он ей был — сват, брат, муж, возлюбленный? Всего лишь клиент, не лучше и не хуже прочих.