Постарайся не дышать - [6]

Он смотрел, как ее губы двигаются, уверенно штампуя одно слово за другим. Тонны слов. Тонны чертовых, бессмысленных слов, сливавшихся в один бесконечный гул.

Теперь эти розовые губы умели лишь рассуждать. Когда они в последний раз округлялись для поцелуя? Когда шептали ему на ухо что-нибудь ласковое?

– Ты меня вообще слушаешь?! – Фиона смотрела жестко; карие глаза до краев наполнились соленой водой, грозившей выйти из берегов в любой момент.

Когда они в последний раз смешили друг друга до слез?

– Конечно, слушаю. – Он отодвинул тарелку с недоеденными хлопьями, отчаянно стараясь не проявить ни активную агрессию, ни пассивную и вообще не нарушить какое-нибудь из неписаных золотых правил.

Когда они с Фионой только познакомились, то говорили обо всем на свете. Ну или почти обо всем. Она восхищала его; у нее всегда находилось что сказать, а он завороженно слушал.

До свадьбы они постоянно болтали, шутили и пикировались ночами напролет. В первую брачную ночь консумировать брак не удалось: за разговорами они не заметили, как наступило утро, и опомнились лишь с восходом солнца. Фиона путалась ногами в свадебном шлейфе цвета слоновой кости; лица ломило от непрерывного смеха.

Но теперь она уже больше не расспрашивала его о работе, не ждала, что он что-то ей расскажет. Теперь они в основном препирались – по пустым, бессмысленным хозяйственным вопросам.

Когда же это началось – когда она забеременела? Или раньше?

Нет, тогда Фиона еще была прежней; пусть у нее были весьма туманные представления о сроках овуляции и оптимальных позах, но тогда они еще болтали и веселились.

А теперь это было какое-то сверхравнодушие.

Раньше она бомбардировала его вопросами насчет встреч и мероприятий – с кем, куда, когда. И всегда сопоставляла ответы с другими данными, анализируя записи в ежедневнике, результаты предыдущих «допросов», мельком брошенные реплики, стиль одежды.

«Так все-таки кто идет на этот рождественский корпоратив? Как это, все будут без жен и подруг? Обычно с ними как раз и ходят. Там будут чьи-нибудь жены или подруги?»

Возможно, теперь ей это было уже не интересно – ведь в животе у нее росло маленькое сокровище, по сравнению с которым все остальное просто не имело значения. Возможно… вот только это уже была не Фиона. Не та, кого он полюбил и на ком женился. Когда – много месяцев назад – судьба распорядилась, чтобы на белой индикаторной полоске проявилась вторая голубая линия, он был на седьмом небе. Боялся до смерти, но сходил с ума от счастья. Несмотря на предшествовавшую этому событию психологическую осаду.

Сидя за исцарапанной барной стойкой, он смотрел, как Фиона неуверенно передвигается по кухне. В последние недели ее живот особенно быстро увеличивался в объеме, и она совсем утратила чувство равновесия.

Джейкоб вздохнул. Каждый разговор теперь сводился к «ужасной маленькой кухне».

Кухонная пристройка была панацеей. Там и кладовку можно устроить, и коляску держать, и в сад через нее выходить по-человечески. Она наверняка помогла бы даже снизить напряженность на Ближнем Востоке.

В пристройке заключался смысл жизни. И если Фиона ее не получит (не важно, что сумма астрономическая), мир вокруг рухнет. Иногда ему даже казалось, что в этом неправдоподобно раздутом животе спрятана бомба с часовым механизмом, а не его ребенок.

В этот построенный в 30-х дом на две семьи, расположенный по Уоллингтон-Гров, Танбридж-Уэллс, они въехали всего два года назад. Тогда их жилище казалось хоромами. Чтобы накопить на первый взнос, пришлось работать сверхурочно и отказывать себе буквально во всем. Дальше нужно было платить по кредиту, и молодожены единодушно согласились, что на ближайшие три года как минимум работа встанет во главу угла. Фиона целиком и полностью согласилась, что кредит – это марафон; он потребует две полные зарплаты, так что каждый должен вносить свою лепту.

Всего через полтора года – после массированной психологической атаки, в которой простые уговоры грамотно перемежались истериками, – они начали попытки. Фиона забеременела почти сразу. И теперь ребенку понадобилась пристройка.

– Слушай, Фи, я не хочу с тобой сраться, но мне правда нужно идти. У меня сегодня очень неприятные совещания, и я сейчас могу думать только о них.

– Да ради бога, – отозвалась она. – Мне-то что.

Вопросов она не задавала. Почему она больше не задавала вопросов?!

Им обоим пора было уходить. Фионе – в офис, где она работала графическим дизайнером. Джейкобу – в больницу; правда, он там не работал.

Глава четвертая Эми 18 июля 1995

Пристегнув ремень, Эми покосилась на водителя. Он поймал ее взгляд, коротко, одними лишь уголками губ, улыбнулся и перевел глаза обратно на дорогу. Переключив передачу, он повел ладонью по ее бедру, сдвигая вверх подол школьной юбки. По спине у нее пробежал электрический ток.

Эми не привыкла к таким откровенным проявлениям внимания. Джейк все ходил вокруг да около, набираясь смелости, пока она сама от отчаяния не делала первый шаг. Что ей было нужно – и в этом у нее не было никаких сомнений, – так это чтобы кто-то желал ее, чтобы кто-то просто сгорал от страсти к ней. Кто-то