Постарайся не дышать - [7]

Он не отрывал глаз от дороги. Она разглядывала сжавшую ее колено руку: ногти обрезаны идеально ровно, точно по линейке, а из-под манжета рубашки выбиваются темные волоски.

Всего несколько недель назад он совершил для нее подвиг – как благородный рыцарь в сверкающих доспехах. Материализовался из ниоткуда и умчал от этого козла. Джейк уже пронесся мимо, крепко пристегнутый ремнем безопасности к заднему сиденью маминой машины. Подруги, увлеченные трепотней, ушли далеко вперед. И ей снова пришлось выносить эту пытку. Этого урода с его дурацкими мольбами. Она наорала на него и велела оставить ее в покое, и в итоге он отстал и поплелся назад, бормоча под нос ругательства и расшвыривая ногами валявшиеся на дороге камешки. От облегчения, смешанного со стыдом, ее плечи безвольно поникли, щеки обожгло слезами.

И в этот момент появился ее секрет. Прямо на подъездной школьной дороге. Высокий, уверенный. И шагал он прямо к ней.

– Что случилось? – спросил он, обнимая ее за талию и увлекая к выходу. – Как тебе помочь? – Он отвел упавшую ей на лицо прядь волос.

– Это мой отец, – ответила она и заревела.

– И что он натворил? – спросил он, ласково приподняв ей подбородок; теперь ее полные слез глаза смотрели прямо в его нахмуренное лицо. – Он тебя обижает?

– Нет, – всхлипнула она. – Нет, ничего такого. Это не тот отец, с которым я живу. Боб – мой отчим. – Она вытерла слезы кончиками пальцев. – А это мой настоящий отец.

– Ну, отцы вообще странные люди, их не поймешь. Ты ни в чем не виновата, ясно? Давай-ка я отвезу тебя домой, а по дороге ты мне все расскажешь. Договорились, Эми?

– Договорились.

Он открыл пассажирскую дверцу, и она упала на сиденье.

В тот день он к ней больше не прикоснулся. А она всю дорогу только об этом и мечтала.

Глава пятая Алекс 8 сентября 2010

Алекс Дейл проснулась с затекшими ногами и липким от пота лбом. Одеяло забилось в щель между матрасом и стеной, хотя она не помнила, чтобы ночью пыталась его скинуть.

Она лежала на краю, ближе к двери. Сторона Мэтта.

Рядом, на свободном месте, расплылось мокрое темное пятно, источавшее резкий запах. Верх пижамы был на ней, штаны мокрым смятым комком валялись в ногах кровати. Как она их надевала и снимала, в памяти не отложилось.

Ей больше не было стыдно. Обычное дело – слишком привычное, чтобы вызывать какие-то эмоции. Пока соблюдаются правила, в ее постели не будет посторонних; можно не волноваться, что кто-то увидит ее позор.

Сорвать с кровати белье, выкинуть впитывающую пеленку, запихать все в стиральную машину, налить двойную дозу кондиционера и, не одеваясь, добрести до ванной и вытереть ноги полотенцем. Стандартная утренняя процедура. Выполняется на автопилоте.

Не давая себе времени на раздумья, она натянула спортивный костюм на еще влажное от пота тело, схватила бутылку с водой, засунула ключ от квартиры в лифчик и выбежала из дома.

Переставить правую ногу вперед левой. Потом левую вперед правой. Смогла один раз – сможет и в течение получаса.

В разгорающемся свете дня она стоически бежала трусцой по узким тротуарам своего тихого квартала, пугая маленьких собачек, которые прыскали у нее из-под ног. Чтобы не натыкаться на коляски, увешанные пеленальными сумками и прочим арсеналом, она спрыгнула на дорогу.

В ее послужном списке были все основные дистанции: пять, десять и полумарафон. На марафон она не посягала – это уже было бы кощунством. Марафон заслуживал трезвости и уважения. На забегах и утренних пробежках она продвигалась вперед медленно и упорно, соревнуясь лишь с собственным желанием остановиться. Ее имя упоминалось в результатах сотни раз. Женщины, взрослая группа. Александра Дейл, независимый участник.

* * *

Дома, после душа, она сделала на завтрак тосты с яйцами пашот. Обед будет жидким, ужин – крайне легким. Иногда ужином становилось то, что ей удавалось оторвать от чего-то лежащего в холодильнике и, шатаясь, донести до рта.

* * *

В 10:20 утра она на своем «поло» заехала на парковку Королевской больницы Танбридж-Уэллса и заняла место в самом дальнем углу, под сенью старого дуба. Не выходя из машины, открыла сумочку, и вырвавшийся наружу запах дорогой кожи приятно защекотал ноздри.

Сейчас она уже неплохо себя контролировала. Два года назад, после развода, она чувствовала себя так, словно ее выбросили из мчащегося поезда прямо на пути. И на этих путях она пролежала три или четыре недели.

Несколько приступов транжирства уничтожили последние сбережения, после чего она наконец взяла себя в руки. Впрочем, из-за этой сумочки от Chloe Paddington, спьяну купленной в Net-a-Porter, она расстраивалась не сильно: сумочка была шикарная.

Она наклонила к себе зеркало заднего вида и, взглянув на землисто-серое отражение, посерела еще больше. Втерла в уставшую кожу хорошую порцию увлажняющего крема, нарисовала приличный цвет лица. На заострившиеся скулы наложила розовые румяна, на веки – розово-коричневые тени. Зеркало должно поверить, что у нее выразительный, искрящийся взгляд, а не черные дыры вместо глаз.

Блеск для губ, пудра и подводка. Теперь можно приступать к работе.

* * *

– Алекс, спасибо за ваше терпение. Простите, что встреча два раза отменялась.