Пост - [55]

- Все, Оленька, теперь подождем. Не может быть, чтобы тут не было рыбы.

Я снова занялся шалашом, но глаза постоянно возвращались к цепочке чуть притопленных поплавков. Шалаш был почти готов, когда раздался взволнованный голос Ольги:

- Смотри, смотри!

Я тревожно закрутил головой, оглядывая берег. Сумерки уже начали сгущаться, но берега можно было разглядеть. Никого, кусты не шелохнуться.

- Да не туда, Игорь! Твоя сеть!

Я кинулся к берегу, на светлой, по сравнению с берегами, поверхности озера расходились круги. Они шли от качающегося поплавка в центре сети. Значит я прав! Рыба в озере есть. Кто-то попался.

Вода была теплой, и я с удовольствием опять полез в озеро. Добрался до дергающегося поплавка и приподнял полотно сети. Что-то билось там в воде. Я вытащил почти все полотно - у самого нижней тетивы в сети висела, зацепившись жабрами, большая черно-коричневая рыба. Как только карась оказался в воздухе, он сделал героическое усилие освободиться - изо всех сил начал трепыхаться.

- Не уйдешь, - радостно сказал я ему и попытался взять рыбину в руку. Карась опять рванулся, и сеть лопнула.

Мои и Ольгины ругательства слились в одно. Карась же только махнул нам на прощание хвостом и исчез в темной воде...

Никогда не слышал, чтобы девушка так ругалась. Да - я покачал головой - изменилась она до неузнаваемости. А сетушка все-таки прохудилась - китайка, она и до сих пор китайка.

- Игорь, ну как ты... - она махнула рукой и опять присела. Взяла мой Калашников и начала разбирать. Части от автомата она складывала на какую-то посеревшую покоробленную фанерку, которую я выкинул из шалаша. Хочет чем-нибудь занять себя, чтобы отвлечься - понял я.

Мне и самому было до смерти обидно, что я упустил карася. И не только потому, что Ольге очень нужна еда. Во мне проснулся азарт рыбака - то чувство, про которое я уже давно забыл и думал, что навсегда.

- Ничего, Оленька, раз один попался, значит, и еще будут.

Я вылез из воды и по-быстрому закончил навес.

- Оля, иди, ложись. Я покараулю.

- Я не хочу спать. Ложись ты.

Она уже закончила чистку автомата и опять меряла шагами остров. Вокруг почти стемнело, и я побаивался, что мы можем не услышать шаги тварей. Хотя на моей памяти, они никогда не крались, а ломились, не разбирая дороги. Но это при нападении на наш пост, а в лесу я с ними не встречался - может тут они, ходят как звери - не услышать.

От воды понимался туман. Наступило время, когда еще кажется, что ты видишь окружающее нормально, но стоит начать приглядываться к какому-нибудь кусту, показавшемуся подозрительным, и ты понимаешь, что на самом деле ничего разобрать нельзя. И чем больше ты приглядываешься, тем больше ты видишь то, что рисует тебе твое воображение, а не то, что есть на самом деле.

Я подошел к берегу и присел - поплавков сети не видно. Непонятно - то ли из-за темноты, то ли они утонули, надо лезть в воду, проверить. Я все еще надеялся, что поймаю что-нибудь, хоть одну рыбину. Ольге было реально плохо - я слышал, как она иногда грязно ругалась в полголоса.

Я забрел в воду и понял - сеть действительно утонула. Я сунул руку в воду, поймал шнур с поплавками и стал осторожно поднимать. Сердце радостно забилось - я почувствовал ощутимую тяжесть. Что-то есть! Лишь бы опять не отпустить! Как только из воды появились первые сантиметры полотна - сеть ожила. Черт! Тут куча рыбы! Уже не осторожничая - лишь бы быстрее, я пробрел до конца сети, выдернул палку и заворачивая сетушку, словно невод, выбрался на берег. Почти бегом я тащил всю сеть на островок. Я слышал, как с шумным всплеском падали в воду рыбины, но не останавливался.

- Поймал? - Ольга вскочила с земли.

- Да.

Я сидел в стороне и старался не смотреть в сторону шалаша. Там раздавался треск разрываемой рыбы и чавканье. Я даже не хотел думать, что там сейчас делает Ольга.

Сам я так и не смог заставить себя есть сырого карася. Вырезал ломтик со спинки лопатообразной рыбины, попробовал жевать, в язык сразу воткнулись мелкие косточки. Я выплюнул противную мякоть и отложил рыбину. Я прекрасно знал, что это все из-за того, что настоящий голод не настиг пока меня. Когда хорошо прижмет, буду не хуже Ольги.

Та, сразу, как только я подал ей первого карася, отошла в сторону и только хрипло попросила:

- Не смотри.

Потом она еще несколько раз подходила, молча брала засыпающую рыбину и опять уходила в темноту. Я предложил почистить и выпотрошить карасей, но она отказалась. Мне иногда казалось, что я слышу её довольное урчание.

- Оля, я покараулю. Ты ешь и ложись, спи.

Она с полным ртом, что-то буркнула в ответ.

Ночная прохлада заставила надеть штаны и ботинки. Стараясь не шуметь, я прошел к самому перешейку и присел прямо на траву. Вытащил Стечкин, проверил и положил рядом с собой. Теперь, после наступления ночи, мне постоянно слышались в темноте тревожные звуки. То где-то треснула ветка, то что-то плеснуло в озере. Комары - вот этим гадам ничего не делается, как пили кровь, так и пьют - в темноте гудели под самым ухом, и я то и дело отмахивался.

Где-то там, в темноте по лесу сейчас бредут твари. При этой мысли меня передергивало. Я просто знал, что, если, они учуют нас - мы обречены. Патронов совсем мало.