Посредник - [6]
Лампочка пнемвмоавтобуса резко мигнула несколько раз, но Вася очнулся только после того, как его легко ударило током.
«Пффу», — проспал, — дернуло Акушкина. Он заспешил к выходу. На него неодобрительно смотрел охранник, как и все охранники не любивший опаздывающих. Охранник уже подготовил электронный бич. Акушкин поспешно приблизился в выходу из пневмоавтобуса, и охранник опустил электронный бич. К тому же на мониторе охранной службы уже высветилось то, что это Василий Акушкин примерный рабочий, передовик, никогда не опаздывающий на работу. Вот поэтому охранник и решил не подстегивать раззяву. Вася в свою очередь решил не испытывать судьбу и перепрыгнул на площадку.
Когда пневмоавтобус пыхтя, откатил, открылись перегрузочные шлюзы. И Акушкин оказался в своем рабочем цехе. Работая здесь по двенадцать часов в день Вася имел честный выходной день на пятьдесят два рабочих дня и пайку ударника- передовика.
— А вот и Акула! — закричал, увидев Васю один из сварщиков.
— Не спеши, — успокоил Акушкина пожилой рабочий Иван Смирнов, — они только начали смену сдавать, есть еще пара минут. Эти коровы еще копаются.
— Вот и ладно, — Вася переставил поляризаторы обогрева комбинезона.
— Грамотный, — донеслось из толпы сварщиков, — сознательный. И так лучший и здесь не дает маху.
— Осади Васек, — Смирнов протянул Васе жевательную сигарету, не целую, конечно, а липкий бычок, — еще напыхтимся.
— Напыхтимся, — Акушкин стал медленно жевать сигарету, — а чего сегодня в плане?
— В плане? — переспросил стоявший рядом сварщик в зеленом комбинезоне с красной каймой — ударник, — двери шлюзов варить, колодцы, может и пару разбитых буеров припрут. Битые буера еще первой смене обещали. Даже секретную расписку с них взяли. Но буера не привезли. И первую смену кинули на месячную премию.
— Ну, это как всегда, — ухмыльнулся Смирнов и продолжил, — слышал Вась, а?
— Чо? — поинтересовался Акушкин дожевывая сигарету.
— Вчера говорят армейцы кочегаров в мини футбол уделали.
— Да иди ж, — раздалось из толпы.
— Точняк говорю, — заявил Смирнов, — я сам не смотрел. У меня большой монитор отобрали за долги. А маленький жена смотрит. А вот сосед, парень ушлый, он видел!
— А кто забил? — поинтересовался Вася, глотая жевательную сигарету.
— А хрен его знает, мне не докладывали, — засмеялся Смирнов, — знаю только, что счет 5 — 2 в пользу армейцев.
— Круто, — сказал сварщик в комбинезоне ударника.
— А то, — снова оскалился Смирнов и снова спросил, — Вася, а Вася..
Но в этот момент раздалась громкая сирена. Начал мигать яркий синий свет.
— Все мужики, — хмыкнул Смирнов, — наша смена.
Так на заводе и началась пересменка. Отработавшие сварщики выходили из цеха и отдавали чип-ключи своим сменщикам. После обмена отработавшие свое время меняли полярность комбинезонов и уходили в перегрузочный шлюз — ехать домой. А их сменщики приступали к работе.
Цех представлял собой просторное помещение с зонами для работы. Эти зоны были четко отмечены на полу особым цветом. Переходить из зоны в зону не разрешалось. Да и желающих на это не было. Ведь если в рабочей зоне температура воздуха держалась семнадцать градусов, то в переходах никто не топил и там стоял морозец градусов в тридцать.
Вася подошел к своему станку, аккуратно вставил чип-ключ, и станок весело пропел:
— Доброе утро, добрый день, Вася.
— Здорово, — буркнул Вася.
— Ты плохо себя чувствуешь? — поинтересовался станок.
— Нет, — Вася несколько раз сжал и разжал застывшие пальцы.
— А чего тогда грустный такой.
Вася пожал плечами, но надо было придумать объяснение. В плохом настроении его могли и не допустить до работы, что означало лишение семидесяти процентов пайки и ближайшего выходного.
— Так, получилось, — просипел Вася, — в автобусе задумался, и выйти забыл вовремя.
— Примите мои извинения, — пропел станок, — ведь мы партнеры с тобой, да Вася?
— Да, — согласился Акушкин и положил руки на индикативную панель.
— Вася вы готовы к работе на девяносто семь процентов. Поздравляю! Отличный результат.
— Спасибо, — отозвался Вася.
Панели станка мелькали.
— Вася вы хотите музыку, во время работы, или кино.
— Кино, — отрешенно сказал Вася Акушкин.
— Хорошо, — согласился станок, — выбирайте тему: «Битва за Дон», «Счастье работы» или «Будни хлорерного поля».
— Давай «Битву за Дон», — коротко отрубил Вася.
— О, — станок тихо свистнул, — патриотично. Это достойно передовика.
— Да, — согласился Акушкин.
В это время мимо него охранники провели двух рабочих, готовность к работе, которых станки не подтвердили. Начальник цеха шел за ними и сокрушался:
— Опять двое работяг. Как и в первую смену, ну кем я их заменю? А как план?
Впрочем, мороз щипал сильно и охранники с рабочими и начальством быстро пробежали.
Раздался протяжный гудок. Ярко вспыхнул свет.
— Рабочее время, — произнес нараспев приятный женский голос, — рабочее время.
После этого, как по команде, включились станки. Рабочие держали на панелях управления только ладони, и станки реагировали на движение их пальцев и микротоков проходившие в руках.
Включился на рабочую мощность и Васин станок. Перед Васей возникло изображение шлюзовой двери, которая была глубоко в подвале. Красные стрелы показали, где и как надо варить.
Книга посвящена организационному и институциональному анализу детских и молодежных организаций СССР. В ней исследуется создание, развитие детских и молодежных организаций, их роль и место в структуре советского государства и общества. Книга предназначена широкому кругу читателей.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.