Посредник - [86]

— Да, все ясно... Не случайно он решил представить тебя не своему министру, а чужому.

— Вот это меня и беспокоит, Алекс. Ясно, что если бы начальник департамента смог бы записать в свою пользу очко, занявшись нашим делом, он бы не стал отказываться от него... Так что не знаю... не знаю...

Они прошли по Каррера-де-Сан-Херонимо и, миновав здание кортесов[20], свернули налево по улице Маркес-де-Кубас. Там, в одном из ресторанов, их ожидал Хуан Сильва, только что вышедший с заседания парламента.

Мадрид

Вторник, 6 апреля

Салинас сидел напротив Хуана Сильвы и внимательно слушал его. Адвокат издавна испытывал неприязнь к политическим деятелям вообще. Но сидевший сейчас напротив человек был ему симпатичен, а его точные суждения, глубокий анализ были интересны адвокату, могли оказаться полезными для дела.

Хуан Сильва, Салинас и Алекс сидели за столиком в ресторане «Сиркуло де Артистас», расположенном в одном из тех старых обветшавших домов, которых так много в самом центре Мадрида, рядом со зданием кортесов.

Официант, на протяжении многих лет изучивший вкусы своих клиентов, спросив лишь, что именно принести — вина или пива — тут же поставил им на стол по тарелке домашней похлебки.

Многие клиенты, входившие в ресторан, здоровались друг с другом. Хуан Сильва, то и дело отрываясь от разговора и от еды, отвечал на приветствия.

Домашняя обстановка здесь создавала атмосферу, способствовавшую доверительности. Сильва говорил:

— ...Так я до сих пор помню, как Мигель Эрнандес[21] учил нас в тюрьме грамматике...

Алекс время от времени задавал вопросы, уточняя то одну, то другую деталь, а Салинас слушал молча. Сильва продолжал медленно, но с чувством, говорить:

— В те дни нам туго пришлось, очень туго... Кстати, кто вел себя тогда прилично, так это аббат монастыря Монтсеррат...[22] Потом, когда все более или менее успокоилось, группа женщин, среди которых была и моя жена, пришла к нему на прием, чтобы поблагодарить его. В конце приема каждая из них подходила и целовала аббату руку. Когда подошла очередь моей жены, аббат, зная, что она неверующая и провела много лет в тюрьме из-за того, что коммунистка, не позволил поцеловать себе руку, а сам при всех звучно расцеловал ее в щеки.

Все трое заулыбались. Сильва перешел к делу:

— Вот что я по этому поводу думаю, Салинас. Меня вовсе не удивило, что замначальника департамента природных ресурсов постарался отскочить в сторону, словно от одного из самых свирепых быков, которых выращивают на пастбищах Миура для корриды. Надо отдать ему должное, он проявил смекалку, сообразив, что такой бык — не для таких тореро, вроде него. Надо иметь в виду, что его и его начальство волнуют лишь их маленькая война, интересы их группы, действующей внутри правящей партии, к которой все они принадлежат. Иными словами, в первую очередь их интересует, чтобы как можно больше их приятелей по клубу, однокашников по колледжу, приспешников по бизнесу и всяким махинациям... смогло усесться в депутатские кресла и кормиться за счет труда тех, кто вовсю вкалывает.

Салинас, покончивший с апельсином, поданным на десерт, спросил:

— А министра общих внешних связей ты, Хуан, знаешь?

— Я тебя понял... Значит, замначальника департамента хочет, чтобы бык пропорол брюхо Толстяку.

— Опасаюсь, что дело обстоит именно так, — глухо ответил Салинас.

— Но это дело может у них и не выгореть, — сказал Хуан Сильна. — Министр этот — непримиримый враг своего коллеги по природным ресурсам, они принадлежат к разным группам внутри правящей партии, люто враждующим между собой сейчас...[23] Но надо признать, что у Толстяка, который занимается общими внешними связями, гораздо больше интуиции, чем у его недруга из природных ресурсов. К тому же, хотя человек он не очень-то аккуратный и слегка беспорядочный, все-таки получше, чем другие его соратники по партии. И у меня такое впечатление, что его чуть побольше, чем его коллег, беспокоит, что будет с Испанией и с несчастными испанцами... Впрочем, не так чтобы уж очень беспокоит — не стоит питать на этот счет лишних иллюзий.

Мадрид

Вторник, 6 апреля

Сидя в своем кабинете, Салинас теперь терпеливо дожидался звонка от замначальника департамента природных ресурсов.

Тот позвонил в полдевятого.

— Послушайте, сеньор Салинас, министр общих внешних связей назначил вам встречу на завтра в двенадцать дня. Как видите, мы времени зря не теряем, работаем на полную катушку.

— Спасибо. И вы полагаете, что министр что-нибудь предпримет после разговора со мной?

— Ну, Салинас, я сделал все, что было в моих силах. Все, на что я способен. Я не футуролог, так что прогнозов на будущее делать не стану.

— Да нет, я только так спросил. — И стремясь подсластить пилюлю, чтобы сыграть на тщеславии собеседника, Салинас продолжал: — Мне просто хотелось бы узнать ваше мнение — у вас ведь большой опыт в государственных делах, да и обширные связи в высших сферах.

— Ну... знаете, — поколебавшись, сказал замначальника. — Мне бы не хотелось по телефону говорить на такие темы... но думаю, что завтра вы будете говорить с политиком, который способен двинуть ваше дело, если сочтет, что это — козырь в его игре. В таком случае вам удастся чего-то добиться... и даже, может быть... вы там понравитесь, наверху, а это всегда бывает полезно.