Посошок - [4]

Он не хотел эстрадного успеха. Он хотел петь о главном и быть понятым правильно. Те же «Подвиг разведчика» и «Слет-симпозиум» — песни, брызжущие юмором, веселой злостью — показывают, что Башлачев мог катиться на этой волне и дальше, как делают многие гораздо менее талантливые последователи Высоцкого. Но он не захотел. Не смог себе позволить.

В определении состава посмертной книги, в ее редактуре без участия автора всегда есть некий произвол, возможность ошибок и неточностей. Мы старались свести их к минимуму. Однако следует помнить, что этот сборник не является академическим научным изданием и не претендует на полноту. Мы не приводим вариантов отдельных строк или строф — а разночтений у Башлачева довольно много. Более того, иной раз мы не придерживались последней авторской редакции, даже если она была известна, а останавливались на наиболее распространенном варианте, встречающемся в большинстве Сашиных фонограмм. Например, в последней редакции песни «Время колокольчиков» вместо строчки «Рок-н-ролл — славное язычество!» стоит «Свистопляс! Славное язычество!». Может быть, Башлачев искал русский ритмический эквивалент рок-н-ролла, может быть, считал, что так будет точнее. Не нам гадать. Мы оставили «рок-н-ролл» как вариант более привычный и известный. Также мы оставили слова с точками вместо букв, что заучат на пленках и что были заменены в последней редакции разными цензурными эвфемизмами.

Вообще же, Сашу надо слушать. Пускай эта книга останется зримым путеводителем по его песням, пускай она даст возможность прикоснуться к строчкам, чтобы мысленно воспроизвести Сашин голос, мелодию песни, неповторимый нежный и яростный звук его гитары. А мы еще раз помянем его и выпьем с ним «на посошок»…

Александр Житинский

>Александ Башлачев. Концерт 1988 г.

>Концерт памяти А. Башлачева. 1989 г. Выступают А. Макаревич и Ю. Ильченко.

Время колокольчиков

Долго шли зноем и морозами,

Все снесли и остались вольными,

Жрали снег с кашею березовой

И росли вровень с колокольнями.

Если плач — не жалели соли мы,

Если пир — сахарного пряника.

Звонари черными мозолями

Рвали нерв медного динамика.

Но с каждым днем времена меняются.

Купола растеряли золото.

Звонари по миру слоняются.

Колокола сбиты и расколоты.

Что ж теперь ходим круг да около

На своем поле, как подпольщики?

Если нам не отлили колокол,

Значит, здесь время колокольчиков.

Ты звени, сердце, под рубашкою.

Второпях — врассыпную вороны.

Эй! Выводи коренных с пристяжкою

И рванем на четыре сторны.

Но сколько лет лошади не кованы,

Ни одно колесо не мазано.

Плетки нет. Седла разворованы.

И давно все узлы развязаны.

A на дожде — все дороги радугой!

Быть беде. Нынче до смеха ли?

Но если есть колокольчик под дугой,

Так, значит, все. Заряжай, поехали!

Загремим, засвистим, защелкаем!

Проберет до костей, до кончиков.

Эй, братва! Чуете печенками

Грозный смех русских колокольчиков?

Век жуем матюги с молитвами.

Век живем — хоть шары нам выколи.

Спим да пьем. Сутками и литрами.

Не поем. Петь уже отвыкли.

Долго ждем. Все ходили грязные,

От того сделались похожими,

А под дождем оказались разные —

Большинство — честные, хорошие.

И пусть разбит батюшка Царь-колокол —

Мы пришли с черными гитарами.

Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл

Околдовали нас первыми ударами.

И в груди — искры электричества.

Шапки в снег — и рваните звонче.

Рок-н-ролл — славное язычество.

Я люблю время колокольчиков.

Некому березу заломати

 Уберите медные трубы!

 Натяните струны стальные!

 А не то сломаете зубы

 Об широты наши смурные.

 Искры самых искренних песен

 Полетят как пепел на плесень.

 Вы все между ложкой и ложью,

 А мы все между волком и вошью.

 Время на другой параллели

 Сквозняками рвется сквозь щели.

 Ледяные черные дыры —

 Ставни параллельного мира.

 Через пень колоду сдавали,

 Да окно решеткой крестили.

 Вы для нас подковы ковали,

 Мы большую цену платили.

Вы снимали с дерева стружку,

Мы пускали корни по-новой.

Вы швыряли медну полушку

Мимо нашей шапки терновой.

А наши беды вам и не снились,

Наши думы вам не икнулись.

Вы б наверняка подавились.

Мы же — ничего, облизнулись.

Лишь печаль-тоска облаками

Над седой лесною страною.

Города цветут синяками

Да деревни — сыпью чумною.

Кругом — бездорожья, траншеи.

Что, к реке торопимся, братцы?

Стопудовый камень на шее…

Рановато, парни, купаться!

Хороша студена водица,

Да глубокий омут таится.

Не напиться нам, не умыться,

Не продрать колтун на ресницах.

Вот тебе обратно тропинка

И петляй в родную землянку.

А крестины там, иль поминки —

Все одно там пьянка-гулянка.

Если забредет кто нездешний,

Поразится живности бедной,

Нашей редкой силе сердешной

Да дури нашей злой-заповедной.

Выкатим кадушку капусты,

Выпечем ватрушку без теста.

Что, снаружи все еще пусто?

А внутри по-прежнему тесно…

Вот и посмеемся простуженно,

А о чем смеяться — неважно.

Если по утрам очень скучно,

То по вечерам очень страшно.

Всемером ютимся на стуле,

Всем миром на нары-полати.

Спи, дитя мое, люли-люли!

Некому березу заломати.

Ржавая вода

Красной жар-птицею,

салютуя маузером лающим,

Время жгло страницы,

едва касаясь их пером пылающим.

Но годы вывернут карманы —

дни, как семечки,

Валятся вкривь да врозь.

А над городом — туман. Худое времечко