Посол - [37]

Когда телега, скрипя, покатила вверх по Горе Героев, Анастасия прижалась к нему, и Каспар наслаждался теплом ее такого близкого тела. Он сперва удивился, получив от женщины письмо с предложением помочь ему хоть чем-нибудь с доставкой припасов солдатам и беженцам, но потом вспомнил, что говорила ему Софья о попечительстве Анастасии над различными приютами и домами призрения. Ее доброта к тем, кого обделила судьба, кто оказался менее удачлив в жизни, чем она сама, была известна всему Кислеву, и, по правде сказать, Каспар не жалел, что возобновил свое знакомство с ней. Несмотря на недавнюю стычку с Сашей Кажетаном, он твердо решил снова увидеться с Анастасией, а ее письмо дало ему удобный повод. Два последних дня они провели вместе, развозя продукты, и присутствие женщины послужило отличным тонизирующим лекарством, излечившим посла от нарастающего разочарования.

— Но не волнуйся, как только война закончится, он у меня будет болтаться на виселице на Кёнигплац.

— Что заставляет человека отворачиваться от своей страны и своего народа и совершать подобные вещи? — удивилась Анастасия.

Каспар покачал головой:

— Не знаю, Ана, правда не знаю. И честно говоря, не хочу знать.

— За свои преступления он заслужил самую страшную кару. Я знаю, мы должны быть снисходительны и великодушны, и Шаллья учит нас милосердию, но ведь Герхард мог всех нас обречь на смерть.

Каспар ответил не сразу, он сосредоточенно наблюдал за отрядом всадников, тренирующихся на заснеженной земле чуть дальше, в степи, у подножия холма. Около шестидесяти мужчин на поджарых, длинноногих лошадях кружили между равномерно вбитых в землю столбов, изображающих строй солдат. К концу каждого столба был привязан набитый песком мешок размером с человеческую голову. В данный момент всадники на скаку осыпали условных противников градом стрел с красным оперением.

Стрельбу они производили с фатальной точностью, стрелы глухо втыкались в мешки с песком или с резким стуком вонзались в толстые деревянные столбы. Любой, на кого напали бы эти воины, неизбежно погиб бы под шквалом огня — с каждым залпом «враг» терял десятки «солдат». Все всадники умело обращались с коротким луком-полумесяцем, сделанным из слоистой выдержанной древесины, чьи размеры могли дать неверное представление о силе оружия; лошадьми бойцы правили при помощи коленей. Каспара потрясла степень контроля всадников над их скакунами — весь отряд двигался так слаженно, словно им командовала одна воля.

Во главе конных лучников стоял воин, в мешковатой белой рубахе и алых кавалерийских шароварах, стреляющий с невероятной скоростью и точностью. Его конь повиновался приказам всадника так, словно чуял желания хозяина всей своей кожей и плотью, как будто наездник и его конь были единым целым, вроде тех животных, что водятся, по слухам, в дремучих чащобах, — полулюдей-полулошадей. Длинный чуб летел за ним по ветру, а боец ухал со свирепым весельем, посылая стрелу за стрелой в набитые песком «головы». Два кривых меча прятались до поры в ножнах на его боках, но Каспар и без того легко, узнал бы Сашу Кажетана.

— Он действительно великолепный воин, — заметил посол вслух.

— Саша? Да, он весьма грозен, правда? И по-своему мил.

— Мил? — Брови Каспара взлетели на лоб. — Что-то это слово у меня с ним никак не вяжется.

— О да… — протянула Анастасия. — Я слышала о той прискорбной ссоре возле моего дома, но ты не должен тревожиться из-за этого. Пока им владеет безрассудная и безнадежная страсть ко мне, он не осмелится причинить тебе вред.

— Нет? Почему ты так уверена?

— Потому что он знает, что это расстроит меня, а, к сожалению, все, что делает Саша, он делает, чтобы угодить мне.

— Я бы не слишком обольщался, Ана. Когда я заглянул в его глаза, то увидел в них горячее желание сделать мне больно… или, возможно, себе. Поверь мне, он питает к тебе настоящую страсть, Ана.

— Что ж, он сам виноват. Я уже несколько раз говорила ему, что не думаю о нем в этом смысле. Кроме того, полагаю, есть и другие мужчины, более достойные моей привязанности.

Каспар держал провисшие поводья левой рукой, а пальцы Анастасии переплелись с пальцами его правой руки. Посол украдкой улыбнулся, направив телегу по изрезанной колеями дороге, ведущей к воротам Кислева, наслаждаясь уютной тишиной и близостью Анастасии, прижавшейся к нему на узких козлах.

Видя рядом с послом женскую фигуру в белом, толпы расступались перед повозкой — общеизвестная репутация Анастасии, друга бедных, обеспечила им быстрый проезд по запруженному народом проспекту.

На улицах чувствовалось напряжение. Каспар слышал, что Мясник снова нанес удар, зарезав целую семью, пока они спали, в глухом проулке неподалеку от доков.

Вскоре колеса телеги, оборот за оборотом, проглотили расстояние, отделяющее посольство от городских ворот,- всего через четверть часа Каспар натянул поводья и направил повозку по улочке, огибающей храм Ульрика.

Проезжая мимо железной ограды и фонтана в центре площади, посол подумал, что ремесленники, которых он нанял, отлично отремонтировали посольство. Они удалили со стен все рисунки, а умелые плотники вставили новые окна и крепкую дверь.