Посох пилигрима - [96]

Не настолько умен человек, привыкший убивать врагов на поле боя, чтобы не задавать себе подобных вопросов; не настолько он глуп, чтобы давать на них однозначные твердолобые ответы. Не настолько человек зол, чтобы убивать только за деньги. Не настолько он добр, чтобы прощать предателей и подставлять свою грудь, спасая их. Оставив Никею византийскому императору, крестоносцы отправились дальше, разгромили 29 июня турок у Дорилеи, пошли по безводной равнине, догадываясь, что их там ждет.

Жажда и голод. Голод и жажда. Ели коней. Забивали коней без жалости: смотреть, как тоскуют без пищи и воды умные животные было невмоготу. Потери среди лошадей были огромные. Но адскую эту равнину люди прошли и очутились в Киликии.

Здесь была первая радость — христиане-армяне встретили их с добрыми лицами, с улыбками надежд. Человек не так жесток, чтобы не радоваться, когда кто-то улыбается ему с надеждой. Город Эдесса — стратегический опорный пункт. Издревле все воинствующие повелители мечтали держать город и область в своих руках.

Рыцари решили основать здесь графство. Балдуин увлек за собой тысячу крестоносцев, они остались в Эдессе. Зачем? Разве Бог того хочет? Разве любой из тех, кто продолжил в общей колонне трудный путь к заветной цели не мечтал осесть в Эдессе, попользоваться всеми привилегиями победителей?

Многие мечтали. Потому что среди крестоносцев немного было тупых рубак. Но все они продолжили поход к Гробу Господню.

Графство Эдесса скажет еще свое веское слово в истории крестовых походов. Граф Балдуин, основавший его, сделал верное дело для будущего, но сейчас… как же идти тяжело по землям жаркой Азии, осознавая, что кто-то из крестоносцев уже обрел здесь то, от чего мало кто из людей откажется: радость победителя.

В октябре крестоносцы осадили Антиохию. Семь месяцев держалась крепость. Семь долгих месяцев. Этой пытки не вынесли некоторые рыцари. Не изнуряющая жара пугала их. И не зависть, колыхнувшаяся в душе слабых после Эдессы. И высокие стены Антиохии не так напугали некоторых рыцарей, как напугала их дальнейшая дорога к Гробу Господню, на пути к которой стояли точно такие же мощные города.

1098 год

Боэмунд, возглавивший армию крестоносцев, делал все, что было в его силах. Рыцари сражались хорошо. Но взять Антиохию они смогли лишь с помощью денег, подкупив одного жителя, который ночью открыл врагу ворота родного города. «Бог того хочет!»

Вождь крестоносцев и здесь основал княжество. Антиохия явилась важным стратегическим пунктом по дороге в Иерусалим, но рыцари, устав от бесконечных переходов, битв, осад, штурмов, не торопились уходить из города. Они — отдыхали. Полезное это дело для вояк. День они очдыхали, неделю, месяц, еще один месяц, еще два месяца — устали от такого длинного отдыха местные жители, особенно крестьяне, которым очень трудно было накормить ораву крепких мужиков. Взволновались жители Антиохии, и Боэмунд повел изрядно поредевшее свое войско дальше. Конечно же. кормить людей и лошадей он был обязан, но мусульмане все эти долгие месяцы осады и отдыха рыцарей времени даром не теряли! Зная о конечной цели врага, они стягивали к Иерусалиму силы, укрепляли город, стены.

1099 год

По пути в Иерусалим крестоносцы потратили много времени на осаду городов Марра и Акра, в чем некоторые военные стратеги обвиняют Боэмунда, не желая понимать, что ситуация, в которой он оказался, была проигрышной во всех отношениях. Оставил бы в покое эти крепости — получил бы в своем тылу опасного врага.

В июле крестоносцы подошли к Иерусалиму, который принадлежал в те времена египетскому халифу. Рыцари уже знали, что весь их генуэзский флот с осадной техникой, продовольствием был разгромлен врагом.

Лишь одному европейскому кораблю удалось прорваться сквозь строй эскадры и добраться до Лаодикен. Осадной техники было мало. Но отступать воины Боэмунда не могли. Они решили штурмовать хорошо укрепленный город, и 15 июля бросились в отчаянную, но прекрасно подготовленную атаку. Защитники сопротивлялись упорно, и все же отразить натиск противника им не удалось. Они сдали город.

Если верить источникам и поздним историкам, то крестоносцы вошли в Иерусалим в три часа дня «в пятницу, в самый день и час крестной смерти Спасителя».

Уставшие воевать, но не расхотевшие наказывать неверных за все содеянное ими, за упрямство в жестоких боях, рыцари дали волю страстям. Резня в городе длилась целую неделю. Семь дней христиане губили мусульман, 75 000 человек загубили, то ли от настоявшейся за время похода злобы, то ли от извечной человеческой слабости, проявляющейся всякий раз, когда зараженный драчливым недугом победитель врывается после долгой борьбы в чужой дом. В чем-то захватившие Иерусалим крестоносцы напоминали первых ворвавшихся со Скандинавии в Европу викингов, норманнов. Ненасытная злоба… прошла через семь дней, и победители словно бы по мановению волшебной палочки резко изменились, вспомнили, зачем они здесь.

И сняли обувь, и обнажили буйные свои головушки, и стали молиться. И в молитве той любовь была к Богу, и слезы младенцев, наконец-то осознавших, кто они и что, и зачем здесь — на Земле. И это были — рыцари. Больше люди, чем воины. Больше дети, чем взрослые. Мечтатели, мечта которых сбылась.