Посох Богов - [53]

Но Арита не слышала, о чём говорила старуха. Из всего сказанного, она уловила только одно, — скоро ей не уже носиться по степи с Гиртом.

— Но я не хочу! — громким шёпотом заговорила Арита. — Я не могу…

Аракала внимательно посмотрела на девушку.

— Что? Что? — допытывалась старуха.

Арита потупилась.

— Неужели опять с Гиртом по степи носилась? — старуха словно мысли её читала. — Ох, глупая. Отец узнает, убьёт тебя.

— Ничего он мне не сделает. Мы убежим с Гиртом… — начала было Арита, но старуха не дала ей договорить.

— Ох, какая же ты глупая, Ата. Куда ты убежишь?! Степь кругом! Скифы кругом. Не те уж времена… Завтра на закате держи коня наготове. Я буду ждать тебя.

Вечером следующего дня женщины ехали верхом туда, где солнце уже наполовину опустилось в ковыль. Закатный ветер мчался по степи, шелестя тонкими стеблями чия. Лиловатое марево неподвижно висело над травой. В небе медленно кружил гриф, и две женщины, как две большие птицы, плыли по серебристому полынному простору.

Ехали не торопясь. Легко и свободно сидела Арита на своём высоком чёрном коне. Рядом на рыжей лошади Аракала. К поясу шаманки была привязана кожаная сумка. Несмотря на возраст, старуха прекрасно держалась верхом.

Слегка покачиваясь в седле, Арита думала о Гирте, и о том, что по доброй воле она никогда не станет женой сына Пушты.

Когда над степью стали загораться первые звёзды, они были уже довольно далеко, родное становье едва угадывалось вдали.

Женщины спешились, и Аракала принялась разводить огонь. Едва заплясали, разгоняя тьму, язычки пламени, она налила немного воды из кожаного бурдюка в небольшой котелок, добавила туда пучок каких-то сухих трав и принялась готовить снадобье.

На степь опустилась ночь, напоённая запахами трав, шорохами степных звёрьков, выкриками ночных птиц. Невидимая глазом ночная жизнь степи, утратив разноцветье, источала ароматы и рождала таинственные звуки. Арита вслушивалась, словно ждала совета от степи.

Старуха протянула Арите небольшую глиняную чашку с пахучим питьём и велела отхлебнуть. Арита подчинилась, хотя считала, что никакое зелье не заставит её разлюбить Гирта, всё равно она будет принадлежать только ему.

Аракала затянула странную заунывную песню, от которой у Ариты закружилась голова. Девушка с трудом подняла лицо и посмотрела на темнеющее небо. Оно было полно звёзд, крошечных, белых, блестящих. От снадобья Аракалы и хмельного аромата цветущих растений голова пошла кругом.

Кружилась голова, звёзды… Арита взглянула на степь и ахнула. Приоткрыв пересохшие губы, и глубоко дыша, она наблюдала, как звёзды, медленно опускались с неба и рассыпались по земле, а потом вновь поднимались. Они плавно перемещались между небом и землёй. Горизонта совсем не было видно, только слившиеся воедино небо, степь и звёзды. Воздух застыл, и даже ковыль не решался пошевелить ни одним волоском.

И Арита словно плыла в этом сверкающем единстве.

— Аракала, где ты? — позвала она тихонько.

— Я здесь. Смотри, сколько светлячков, — откликнулась старуха-ведунья. — Смотри, Ата…

Аракала протягивала ей странный предмет. Копьё-не копьё, стрела-не стрела. Он был немного похож на молот кузнеца, только без бойка. В неровном свете маленького костра, сквозь круженье звёзд и головокруженье Арита всё-таки смогла рассмотреть, как по синему камню серебряной змейкой ползут непонятные знаки.

— Что это?

Шаманка вложила в её руку странный предмет.

— Арита, я уже и так опоздала. Надо было раньше подготовить тебя. Скоро ты выйдешь замуж. Тебе пора узнать, что ты Прирождённая, хранительница Лазуритового Жезла Владычества….

Гирт сидел у догорающего костра, задумчиво вороша палочкой горячий пепел. Над умирающим огнём поднимался едва заметный столбик дыма. Рядом с юношей лежали лук и колчан со стрелами.

Он всматривался в степь, туда, где только что скрылись за горизонтом две всадницы. Неровное, как дыхание влюблённого, дуновение ветра приносило оттуда лишь сухое и горькое веяние степных трав.

Он пел. По степному безмолвию неслась его песня вслед за любимой.

«Ты смотришь на звёзды, звезда моя…

В твоей степи твои травы, твои злаки так хороши!»

Он пел о том, как любит девушку с длинными золотыми косами и синими, как вечернее небо и зоркими как у степной орлицы глазами, о том, как мчится она верхом по цветущей степи, и никто не может догнать её, кроме ветра, но он, Гирт, обязательно её догонит.

Арита прилегла и почувствовала, как стебельки трав щекочут щёку. Долго лежала без сна, размышляя о Пути Сюда и Пути Обратно, о котором говорила ведунья Аракала, о других немыслимых Когда и Где. Потом она погрузилась в забытьё.

Женщины уснули. А утром их разбудил запах дыма.

Арита вскочила и посмотрела в ту сторону, где вчера на закате были видны очертания становья.

На фоне розовеющего восхода тонкими чёрные нитями поднимались струи дыма. Арита вскрикнула, в мгновенье ока взлетела в седло, и конь помчал её туда…

Скифы напали на становье ночью, когда все спали. Убив всех, скифы подожгли жилища их племени и угнали скот. К утру от шатров остались лишь дымящиеся остовы.

Слезились глаза, едкий запах дыма раздирал горло. Арита, как сумашедшая, металась от одного пепелища к другому. Никого не осталось в живых. Вместе с родным становьем, сгорело всё её прошлое, радости и печали.