Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма - [31]
Гражданская война и политика «военного коммунизма», идеи перманентной революции способствовали глобальному обнищанию абсолютного большинства населения, в том числе, и сельских жителей.
Новая революционная власть объявляла свободную торговлю «переходной ступенью к социалистической кооперации» и отменяла «всякого рода государственную монополию на жизненные продукты и фабрикаты».
Анна Воскобойник про эти события позднее скажет так: «Во всяком случае, у мужа отношение к Октябрьской революции было недоброжелательное и поэтому, когда весной 1921 г. Хвалынск был занят белым отрядом Попова[223], который был составлен, если я не ошибаюсь, из восставших заволжских крестьян, муж вместе с этим отрядом ушел из Хвалынска (отряд занимал город 2 дня).
Зная, что я была бы очень против такого поступка, так как к этому моменту никаких политических убеждений у меня не было и никакой вражды к большевикам я не питала, муж скрыл от меня свой уход, и я о его уходе узнала от моих сослуживцев по работе, которые видели его отъезжающим вместе с отрядом»[224].
Анна Воскобойник осталась в Хвалынске без мужа. По ее словам: «На другой день в город вступили красные. Я продолжала работать, но в начале мая, с первыми пароходами, я уехала в Горький, домой, в семью родителей. Через несколько дней туда же приехал мой муж. В отряде он пробыл примерно 2 месяца, после чего отряд был частью разбит, частью распался сам, но во всяком случае муж не нашел там того, чего искал. Он сам мне впоследствии часто называл этот отряд бандой за ту дисциплину и за то поведение, которое царило там»[225].
Разочарование ее мужа было вполне искренним. В это время в отряде Попова грабеж начинает приобретать системный характер. Проходя с 5 по 10 апреля по Агкарскому уезду, поповцы «внесли много разрушений в хозяйственную жизнь уезда»: почти во всех селах они грабили и убивали. Забирали все: лошадей, семенной хлеб, фураж, упряжь, одежду, белье. Убийства стали приобретать садистский уголовный характер. Помимо коммунистов, от рук поповцев гибли и рядовые обыватели[226]. Естественно, таких повстанцев население Саратовской губернии теперь встречало и провожало, как врагов.
В отряде Попова Воскобойник был пулеметчиком. После того, как он ушел из отряда, ему стало понятно, что пребывание там лучше всего скрыть. Естественно, возвратиться обратно в Хвалынск было крайне опасно: слишком многие видели, с кем он ушел из города. На лодке по Волге пришлось плыть на юг, к Астрахани. По дороге Воскобойник отобрал у одного рыбака-крестьянина документы на имя Ивана Яковлевича Лошакова (1888 года рождения, уроженца села Золотое Саратовской области). С этими документами он спустился вниз по течению до Астрахани.
Там Воскобойник-Лошаков смог получить в Наркомпросе командировку в московское высшее учебное заведение. Имея на руках эти документы, он приехал в Нижний Новгород, так как был уверен, что именно там, у родителей, он и найдет свою жену[227].
Новый этап жизни Константина Воскобойника — с новыми документами и новой фамилией — хронологически совпал с серьезными изменениями в жизни страны. Большевики практически отказались от планов «кавалерийской атаки на капитализм». Новая экономическая политика способствовала быстрому восстановлению экономики, практически разрушенной за семь лет войн: Первой мировой и гражданской. Теперь в России допускалось использование рыночных отношений и некоторых форм собственности, привлечение иностранного капитала в форме концессий. Прошла денежная реформа.
Воскобойнику в это время кажется, что его идеи вполне созвучны новому курсу большевиков. Вместе с женой он решил перебраться в столицу: «В этот момент настроение у него было не антисоветское, так как было разочарование в белом движении, и только страх перед ответом заставил сменить фамилию и начать жить под чужим именем. Пробыв в Горьком 2–3 дня, муж уезжает в Москву, где устраивается инструктором по делам охоты в Наркомзем. В этом году в вуз устроиться не удалось. Осенью того же года в Москву приезжала и я, где вторично зарегистрировалась со своим мужем уже на фамилию Лошакова, под которой я и проживала вплоть до 1933 г.»[228].
Новая фамилия не только спасала от возможного преследования за участие в антисоветском повстанческом движении. Конечно, сам Воскобойник происходил из семьи железнодорожника, следовательно, пролетария. Но документы, отнятые у рыбака, также не относили его к представителям «бывшего эксплуататорского класса». Следовательно, он имел все права, в том числе и на поступление в высшее учебное заведение, чем он успешно воспользовался. В его семье наступает период относительной стабильности. Как следует из показаний Анны Воскобойник, «в 1922 г. муж поступает в Институт народного хозяйства имени Плеханова на электро-промышленный факультет, а я продолжаю работать в Наркомземе машинисткой.
Первые годы учебы мужа, совпавшие с периодом НЭПа, проходят у мужа как бы в полном согласии с советской властью. Про себя я даже не говорю, так как у меня в тот момент ничего враждебного к советской власти не было»[229].
Дневник, который впервые переведен и публикуется полностью, вышел из-под пера обергруппенфюрера СС, начальника соединений по «борьбе с бандами», приближенного Гиммлера. Бах-Зелевский лично отвечал за карательные операции и этнические чистки на оккупированных Восточных территориях, участвовал в создании Освенцима и в подавлении Варшавского восстания. С неподражаемым цинизмом он описывает истребление гражданского населения Советского Союза и Польши, считая себя «спасителем тысяч женщин и детей», гуманистом и человеком чести.
В истории русского коллаборационизма в годы Второй мировой войны особое место занимает генерал-майор вермахта Борис Алексеевич Смысловский (1897–1988), известный также под псевдонимами «фон Регенау» и «Артур Хольмстон». Выходец из известного российского дворянского рода, офицер-артиллерист и разведчик, служивший в Русской императорской и Белой армиях, Смысловский после окончания Гражданской войны был вынужден эмигрировать в Европу. На чужбине он не отказался от идеи борьбы с большевизмом любыми средствами, и в начале 1930-х гг.
История создания и служебно-боевой деятельности Русской национальной народной армии (РННА) является одной из наименее освещенных страниц в литературе, посвященной коллаборационизму. Формирование РННА представляет собой одну из первых относительно масштабных попыток германской разведки (абвера и отдела «Иностранные армии Востока») и командования группы армий «Центр» создать на Восточном фронте дееспособное русское коллаборационистское соединение. Эксперимент РННА продолжался относительно недолго — с марта 1942 г.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.
Материалы III Всероссийской научной конференции, посвящены в основном событиям 1930-1940-х годов и приурочены к 70-летию начала «Большого террора». Адресованы историкам и всем тем, кто интересуется прошлым Отечества.
Очередной труд известного советского историка содержит цельную картину политической истории Ахеменидской державы, возникшей в VI в. до н. э. и существовавшей более двух столетий. В этой первой в истории мировой державе возникли важные для развития общества социально-экономические и политические институты, культурные традиции.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.