Посмотри на неё - [100]

– Что за… – начал он, вскакивая на ноги. – Почему тут камни?

О, Марк. Он всегда тупил до последнего.

Я обдумывала последние слова, которые скажу Марку, но в тот момент я забыла их все. Он все еще пытался сложить все воедино, но время шло. В любую секунду он мог обо всем догадаться, и в любую секунду он мог начать двигаться, потому что он стоял очень близко к краю.

– Прости, – сказала я и вытянула вперед руки. Он инстинктивно подался вперед, как будто думал, что я его обниму. Но вместо этого я толкнула его ладонями в грудь, и он полетел с обрыва вместе с рюкзаком, висящим на одном плече.

Я кричала громче, чем он.

Я не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтобы спуститься вниз. Возможно, час, возможно, даже больше, но я бежала, падала, содрала ноги в кровь. Я выглядела ужасно, вся грязная и потная, и я вдруг поняла, что оставила корзину для пикника наверху, а в ней не было никакой еды – сандвичи, которые я сделала, остались в холодильнике. Я избавлюсь от них, когда вернусь домой. Важно было быть осторожной, чтобы мне все сошло с рук.

Поначалу я не увидела Марка. Было темно, и я испугалась, что у него получилось выбраться, что он, пошатываясь, брел по лесу, и мне придется догонять его, чтобы добить, как раненого зверя. Мне нужно было подобраться поближе к реке – та-да, отсюда и отпечаток обуви! – и именно тогда я наткнулась на его тело, плавающее в воде с растопыренными конечностями, как у морской звезды.

Ты спросишь, был ли он мертв к тому моменту или же мне пришлось его добить. И это как раз тот секрет, которого я никогда не раскрою. Может, я стояла и ждала, вынырнет ли он. Марк хвастался, что может задержать дыхание на пять минут. Я прождала десять.

Рюкзака же нигде не было видно. Несколько минут я его искала, шаря под водой руками, но потом я поняла, что река глубже, чем я думала, так что вряд ли у меня получится его найти, и мне нужно было поспешить домой.

Но перед тем, как уйти, я спрятала кое-что, принадлежащее Кигану, там, где его никто не найдет, если не будет знать, где искать. Бутылка изотоника Gatorade! Еще один гениальный штрих. Марк и Киган постоянно его пили. В бутылку Марка было довольно просто подлить немного водки, и даже если он это заметил, он ничего не сказал. Я хотела, чтобы он был несколько дезориентированным, чуть более медлительным, чтобы я могла все сделать правильно.

Я знала, что меня арестуют, но это ничего, потому что я также знала, что доказательств, достаточных для того, чтобы меня посадить, не будет.

Что касается дневника… Писала ли я в нем правду или же это все было враньем, потому что я знала, что дневник найдут? Тебе решать. Может, это была моя лучшая работа, моя самая гениальная вымышленная история, которую я придумала. Может, это все было правдой, написанной наивной влюбленной девчонкой.

Я поставила на кон собственное будущее, и, говорят, будто бы казино всегда выигрывает. Только это не проблема для юной девушки, которая в нем живет.

Если ты заглянешь в мой выпускной альбом средней школы, то ты увидишь мое полное надежд лицо и мою грудь, которая почти касалась моего подбородка. Уже тогда у меня была грудь, и я решила, что нужно ею пользоваться. Ты также увидишь мое прозвище – Котик Табби. Так ко мне никто не обращался, но мне было неловко без какого-нибудь прозвища. Кеннеди называла меня «секси», но она всех так называла. Наверное, она думала, что это делает ее классной. Ты увидишь мою любимую цитату: «Молюсь за диких сердцем, заключенных в клетках». Я всем говорила, что она из моей любимой пьесы Теннесси Уильямса, но на самом деле я просто увидела ее в одной из татуировок Анджелины Джоли.

Ты увидишь мою цель, мою сокровенную мечту, написанную на странице, которую все могут увидеть. «Я хочу стать автором бестселлеров к двадцати годам».

Я уверена, надо мной смеялись за моей спиной. Было глупо обнажать себя таким образом. Нужно было написать что-нибудь обычное, как делали все. «Я хочу стать богатой. Я хочу быть счастливой». Но если ты в курсе всего, то ты знаешь, что я вовсе не обычная, так ведь? Плюс я читала где-то, что вероятность чего-то добиться возрастает на пятьдесят процентов, если ты где-то это запишешь.

Я не знаю, что стало с моими одноклассниками, стали ли они богатыми или счастливыми. Но я, теперь уже девятнадцатилетняя девушка, и моя маленькая жизненная история вот-вот попадет в списки бестселлеров New York Times. Наверное, можно сказать, что я получила то, что хотела, хотя мне и пришлось сделать для этого кое-что из ряда вон выходящее.

Итак, ты действительно всему этому веришь?

Потому что я все это выдумала. Мне нужно быть поскромнее, но ты веришь моим словам, потому что я чертовски хорошо пишу. (Или потому, что тебе хочется найти повод для того, чтобы меня ненавидеть. В этом случае проблема в тебе.)

Я провела так много времени в заключении, не зная, чем себя занять, что я напридумывала кучу историй у себя в голове. Воображаемые друзья – потрясающая компания, когда ты одна лежишь в темноте, но воображаемые враги еще лучше. Я так много думала о том дне в лесу и обо всех тех днях, которые предшествовали ему, что у меня получилось придумать несчетное число версий одного и того же события. У меня получилось продумать, как бы я все провернула, если бы действительно хотела убить Марка. Я представляла себя в роли жертвы и в роли злодейки, но, скажи мне честно, разве ты в своей собственной жизни не играешь обе эти роли?