Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - [23]

Может, доктор Финч тогда и не знал, что такое синдром Аспергера, но он был первый, кто поддержал и одобрил мою собственную систему имен-прозвищ.

– И, что бы он ни сказал, вы не должны поднимать на него руку, – обратился доктор Финч к отцу. Мать меня никогда не била. И с того самого дня отец тоже перестал меня бить.

Мы начали регулярно ходить к доктору Финчу на прием – Рабыня, Тупица и я. Еще они ходили к нему на прием отдельно, без меня. Микроб был поначалу слишком мал, чтобы ходить с нами на психотерапию, и мать не восприняла мою идею приковывать Микроба к нефтяной цистерне в подвале, пока нас нет дома, поэтому с братом вызвалась сидеть миссис Штоц, бабушка моего одноклассника.

Постепенно мы поближе познакомились с семьей доктора Финча, и они нас вроде как взяли под крыло и стали опекать. Я сдружился с его дочкой Хоуп и еще одним пациентом, Нилом Букменом. Доктор Финч, вне всякого сомнения, был из чудаков чудак. Он жил в просторном и старом викторианском доме в центре города, и у него всегда клубилась целая толпа друзей и пациентов. Они на него только что не молились. Это благоговение меня как-то смущало и казалось подозрительным, но, поскольку доктор Финч кое-чего добился для меня, я решил – пусть благоговеют.

Дедушка в каждом очередном разговоре советовал, чтобы я держал ушки на макушке насчет доктора Финча. В городе о нем много судачили. Но доктор Финч был первым психотерапевтом, благодаря которому я получил хоть что-то хорошее, и поначалу он и впрямь мне очень помогал. Жаль, что несколько лет спустя все пошло прахом.

Глава 7 Прост в сборке

До того, как мне исполнилось тринадцать, я интересовался минералами и камнями, динозаврами, планетами, кораблями, танками, бульдозерами и самолетами. Но на тринадцатилетие я получил нечто новое: электронный набор!

Родители подарили мне так называемый компьютерный набор «Радиомашина» – в него входили сорок два предмета, в том числе три транзистора, три диска и счетчик. Все это в черной пластиковой коробке. Прост в сборке. Батарейки в комплект не входят.

В 1960-е годы слово «компьютер» имело совсем иное значение, чем сейчас. Мой новый «компьютер», по сути дела, представлял собой электронную логарифмическую линейку – если кто помнит, что такое логарифмическая линейка. Пользовались им так: нужно было повернуть два левых диска, чтобы стрелки на них указывали на те два числа, которые вы хотите помножить. Затем нужно было поворачивать третий диск, пока счетчик не покажет ноль. Потом вы смотрели на третий диск и на нем видели результат умножения.

Но прежде чем начать крутить диски, нужно было собрать компьютер. У меня в распоряжении были резисторы, транзисторы, потенциометры, ячейка для батареек и счетчик.

– Ну и как его собрать? – спросил я.

– Не знаю, сынок. А в инструкции что написано?

– В инструкции написано «Прост в сборке», не знаю, что это. Нужны плоскогубцы, кусачки для проводов, паяльник, канифольный припой.

– Припой у нас есть – водопровод чинить, – ответил отец, который иногда мнил себя рукастым хозяином.

– В инструкции сказано – канифольный припой. Тот, который используется для починки водопровода, – там соль соляной кислоты, не годится – он испортит компьютер.

В своей ночной ипостаси отец мог мгновенно слететь с катушек, накинуться, накричать, поколотить. Но сейчас он был в дневной ипостаси – и вполне мил. Обычно днем он не говорил мне гадостей и охотно помогал мне с разными затеями вроде этой, компьютерной.

Ох, и повозился же я с этим компьютером! Внутри у него было не больше двадцати деталей, а остальные из «сорока двух» – это были металлические контактные полоски, клеммы, винты, диски и сам пластиковый корпус. Казалось бы, куда уж проще, но я провозился недели две, переставляя и комбинируя детали, прежде чем прибор наконец заработал.

Родители накупили мне разных книг, которые, как они надеялись, будут подспорьем: «Основы электроники», «101 электронный прибор». Любимой моей стало «Руководство для начинающего радиолюбителя» – эту книгу посоветовал продавец в радиомагазине. Я прочел все руководства от корки до корки и постепенно понял, как собрать компьютер. Попутно я выучился паять и разобрался, для чего предназначены различные электронные детали и как они работают. Резисторы, транзисторы, диоды – теперь все это были не отвлеченные понятия, а конкретные детали. Я был горд достигнутым и готов к новым трудам.

Поэтому я решил записаться на уроки электроники. «Может, там я буду хорошо успевать», – подумал я. В шестом классе я был отличником, но на следующий год успеваемость съехала. А электроника – это звучало куда привлекательнее биологии, немецкого или физкультуры.

Штука была в том, что электронику преподавали только старшеклассникам, а я еще учился в средней школе. Поэтому пришлось пройти нечто вроде собеседования с учителем.

– Как формулируется закон Ома? – спросил мистер Грей.

– Сила тока в участке цепи прямо пропорциональна напряжению на концах этого проводника и обратно пропорциональна его сопротивлению. – И я написал формулу.

Последовало еще штук двадцать простеньких вопросов, и я был принят. В любом случае, я и так уже знал больше, чем предлагали учебники по основам электроники. Кабинет мистера Грэя располагался в подсобке, битком набитой электронными лампами, резисторами, конденсаторами, проводами и прочими сокровищами. Я осматривался как зачарованный. Мистер Грей считал, что я уже знаю достаточно, чтобы пропустить «Электронику-1» и перейти экстерном на второй уровень, но я настолько погрузился в материал, что закончил и второй уровень за какие-то две недели. Тогда я принялся за разведку в университете и изучал что мог самостоятельно.